Приемный подросток изнасиловал кровную дочку в семье, бывшая воспитанница интерната гуляет с парнями ночи напролет, другой удочеренной девочке диагностировали неизлечимое заболевание — может ли это стать причиной возврата ребенка в детский дом? И как помочь семье, оказавшейся в тяжелейшем кризисе? Об этом корреспонденту рассказала Елена Мачинская – консультант горячей линии «Дети в семье», волонтер с многолетним стажем и приемная мама.

«Однажды Нюра спустила со второго этажа кровать»

Елена, в среде приемных родителей вы известны как волонтер, готовый помочь советом семьям, не справляющимся с воспитанием приемного ребенка. На чем основан ваш опыт?

У меня трое дочерей, двое из них – приемные, с очень непростым прошлым. Обе они были возвращены из приемных семей в детские дома, потом попали ко мне. Моя младшая дочь Нюра, например, пережила предательство дважды. Когда ей было 5 лет, от нее отказалась родная мать, решившая устроить личную жизнь с новым мужчиной, а когда исполнилось 9, вернула в детский дом приемная мама – мол, не прижилась.

Елена Мачинская. Фото — Наталья Короткова.

Могу сказать откровенно и без прикрас: то, что происходит с ребенком после двух предательств, - это ад, но не тот, мифический, который якобы ждет нас в загробной жизни, это ад в душе ребенка. В первый год Нюра на любое безобидное замечание закатывала многочасовые истерики, нападала на меня и сестер, била, резала и ломала вещи, однажды скинула со второго этажа кровать…

Каждый раз во время таких истерик она кричала: «Я знаю, я плохая, меня никто не полюбит, и ты тоже сдашь меня в детдом, поэтому я не буду тебя любить и слушаться!» Переживший предательство ребенок не верит в то, что его могут полюбить. Он живет в постоянном страхе перед новым предательством и во всем винит себя. Ребенку страшно привязываться к приемным родителям, ведь они тоже могут сдать его в детский дом. Такие дети нередко провоцируют конфликт, чтобы довести ситуацию до конца, вернуться в детский дом и уже ничего не бояться.

Я со своими детьми пережила все это и до сих пор переживаю. Поэтому, когда мне звонят приемные родители и рассказывают о том, насколько тяжело бывает с приемными детьми, говорят, что они задумываются о возврате в детский дом, я отлично их понимаю и очень хочу помочь. Просто разговором: когда человек осознает, что его опыт не уникален, что кто-то уже пережил нечто подобное и даже кое-что похуже, ему становится легче.

- Как часто опекуны и усыновители принимают решение о возврате?

Подсчитать количество реальных возвратов очень сложно. С юридической точки зрения фактический возврат часто может не считаться возвратом. Например, когда ребенка берут на гостевой режим с намерением в дальнейшем оформить опеку или усыновление, а потом, столкнувшись с первыми трудностями, отказываются.

И наоборот, когда оформляют возврат, хотя ребенок фактически не жил в семье, а, к примеру, находился в другом регионе на лечении под временной опекой воспитательницы или волонтера. Сложно учесть и случаи, когда опеку по каким-то причинам переоформляют в пределах одной семьи – формально это возврат, на деле ребенок остается в семье. Свести все эти ситуации в какую-то единую статистику невозможно. По оценкам некоммерческих организаций (очень примерным), в детские учреждения возвращается около 8-9% детей, устроенных в семьи. Это несколько тысяч человек в год.

О причинах возвратов

Почему это происходит? Вроде бы еще вчера люди радовались тому, что, наконец, нашли «свое счастье», и вдруг решают сдать это «счастье» назад, в детский дом.

Самая главная причина, на мой взгляд, – несоответствие желаемого и действительного, ожиданий и реальности. Иногда усыновители смотрят на все сквозь розовые очки и очень разочаровываются, когда, например, девочка, которая так мило улыбалась на фотографии, вдруг начинает показывать характер. Некоторые изначально считают, что их ребенок будет благодарен за то, что его спасли из детского дома, будет стараться учиться на «четверки» и «пятерки», вести себя «хорошо» и всячески соответствовать правилам семьи. А он даже на «тройки» не тянет, нет мотивации к учебе, серьезные проблемы с поведением.

Сравнение с кровными детьми в семье тоже обычно не в пользу приемного. В результате возникает разрыв между тем, как должен себя вести ребенок в представлении приемных родителей, и тем, как он себя ведет в реальности. И чем эта «дельта» больше, тем возврат более вероятен. Не все люди достаточно гибкие, чтобы приспосабливаться к альтернативным сценариям, не все готовы меняться – например, общаться с внезапно появившимися родственниками или работать с девиантным поведением.

Бывают и сильные разочарования: родительских сил не хватает, оба малыша орут… Фото — wordpress.com.

Другой достаточно распространенный «сценарий» возврата: у приемных родителей есть кровные маленькие дети, а когда в семью попадает еще и приемный ребенок (психологически травмированный, с депривацией), то он начинает забирать у мамы и папы очень много ресурсов – сил, времени… Родители понимают, сколь много они лишают своего малыша в угоду приемному. А когда приемный в борьбе за внимание родителей начинает еще и сознательно или бессознательно оттеснять кровного (например, может ударить или толкнуть «соперника», отбирать игрушки, ревновать), у родителей вскипает праведный гнев: «Я его пригрела на своей груди, а он мою кровинушку обижает!»

Подобное может случиться в любом возрасте детей, но, по моим наблюдениям, особенно часто это бывает, когда детей берут в семью в момент «гормонального всплеска» у матери, в первый год после рождения родного ребенка, когда маме хочется вскормить и обогреть всех детей в мире, когда она особенно чувствительна к фотографиям брошенных детей в интернете. «Возьму, обогрею, накормлю, будет две пары ножек по дому ходить», – на эмоциях решает женщина.

Иногда все складывается благополучно: адаптивный ребенок, не переживший слишком серьезного стресса или депривации, приспосабливается к семье, а семья приспосабливается к нему. Но, к сожалению, бывают и сильные разочарования: родительских сил не хватает, денег не хватает, оба малыша орут, одному надо гулять, другого надо вести в поликлинику, отец начинает психовать, мол, зачем мы его взяли, я же говорил… Подключается еще и свекровь, мама, друзья: «Зачем ты его взяла? Посмотри, какая агрессия, это же гены!» Напряжение растет как снежный ком, и возникает мысль о возврате.

- И помощи ждать неоткуда…

Да, часто бывает неоткуда. Если в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых других крупных городах есть хорошие службы сопровождения приемных семей, то уже в городах поменьше, райцентрах и тем более в деревнях и селах найти тематического психолога, разбирающегося в сложностях приемных семей, практически невозможно. При этом с маленькими детьми не очень-то поедешь куда-то далеко за советом.

Хотя в некоторых областных центрах и есть службы психологической помощи, но работают там часто психологи, закончившие психологический факультет «местного филиала заборостроительного института», совершенно не имеющие представления об особенностях ребенка из детского учреждения. Что такой специалист может посоветовать? Я знаю о случае, когда молодая «психологиня» в ответ на описание ситуации с приемным ребенком не нашла, что ответить, кроме как: «Зачем вы такой груз на себя взяли? Наверное, лучше вам его вернуть и жить как раньше, у всех сирот плохие гены…» В ее мировоззрении не нашлось иного сценария, не нашлось иных слов, чтобы помочь семье.

- Может, в каких-то ситуациях есть смысл пойти за советом в церковь?

Мне известны такие примеры. Приемная мама уже почти взрослой 17-летней девушки, будучи глубоко верующим человеком, не могла принять поведение дочери. Она никак не соглашалась жить по правилам семьи (ее забрали уже 15-летней), гуляла по ночам с парнями, жаловалась на мать по пустякам в отдел опеки и заявляла, что хочет вернуться в родной город, где из детдома ее якобы заберет давняя подруга матери (которая обещала сделать это последние 8 лет, но в опеку так ни разу и не пришла).

Ситуация была достаточно напряженной, и сотрудники опеки сами уже предлагали приемной маме вернуть подростка в детское учреждение. Хоть мама и была на грани, но так поступить не могла: в ее картину мира возврат не вписывался. Но и терпеть хамство, пренебрежение, оскорбления со стороны приемного ребенка было невыносимо. Она сумела справиться со своими эмоциями, в том числе и благодаря священнику. Она договорилась с девочкой о том, что она доживет у них до 18 лет, хоть и не будет считать родителями. Со временем ситуация сгладилась.

Знаю и другой пример. Отчаявшаяся приемная мать обратилась к священнику, и он, выслушав, посоветовал вернуть ребенка в детский дом, хотя она как раз искала поддержки именно в решении оставить его в семье. Ведь кто такие священнослужители? Они не обладают какими-то особыми знаниями о приемных семьях, в этом вопросе они фактически такие же обыватели, как и все вокруг. Хорошо, если у священника хватит житейской мудрости разобраться в ситуации и попробовать понять ребенка, но так бывает не всегда. Советы «терпи и молись» часто не работают, когда нервная система истощена до предела. Поэтому в сложной ситуации лучше все-таки искать специалистов «в теме».

Несоответствие ожиданий реальности, наличие в семье кровных маленьких детей – какие еще факторы осложняют приемное родительство и могут спровоцировать возврат ребенка в детский дом?

Бывает, что меняется состав семьи (например, случается развод или, наоборот, у одинокой мамы появляется новый мужчина), и приемный ребенок, не очень-то прижившийся в семье, оказывается серьезной проблемой. О том, чтобы сдать в детский дом своего ребенка, чаще всего люди не задумываются, а вот приемный, в силу своей проблемности и недостаточно прочной эмоциональной связи, подвергается такому риску.

Причиной возврата может стать и какое-то заболевание ребенка, о котором не было известно на момент приема в семью. Например, люди брали, как им казалось, здорового и беспроблемного малыша, а уже дома, в ходе проведения обследования, выяснилось, что у мальчика серьезный диагноз. Родители оказались к такому не готовы, испугались, что не справятся, и после вернули ребенка в детский дом.

- Врагу не пожелаешь принимать такое решение.

Действительно, мир не черный и не белый, в нем множество оттенков. Незамужняя женщина, успешная, хорошо зарабатывающая, удочерила трехмесячную девочку – в народе это называется «для себя». Ушла в отпуск по уходу ребенком, занималась только малышкой. Постепенно стала замечать отставания в развитии. В год девочка не могла не только сидеть, но и удерживать головку, не развивалась умственно. Затем начались тяжелые припадки.

Время шло, мама заботилась о дочке, но здоровье малышки ухудшалось, диагноз был серьезный, требовалось постоянное наблюдение за состоянием и дыханием, 24 часа в сутки. Пришло время выходить на работу, надо было оплачивать съемную квартиру, лечение, лекарства, покупать ребенку все необходимое. Помочь маме было некому, она даже в магазин не могла выйти – больной дочери постоянно требовался присмотр. После долгих колебаний женщина решилась на разусыновление - теперь ребенок находится в больнице под наблюдением 24 часа в сутки, ее не выписывали домой. Решение далось приемной маме нелегко. Насколько я знаю, она до последних дней навещала ребенка.

Но бывает и так, что ребенка возвращают не из-за сложной жизненной ситуации, не из-за тяжелого диагноза, а из-за инфантильности приемных родителей и непонимания детской психологии. Однажды мне позвонила женщина: «Как мне вернуть ребенка в детский дом, чтобы для нас не было никаких юридических последствий, и мы смогли потом усыновить другого?»

Иногда приемные родители не понимают детской психологии. Фото — ichef.bbci.co.uk

Я была шокирована постановкой вопроса и стала уточнять детали. «У нас очень известная и обеспеченная семья, - было сказано мне, - у ребенка есть все самое лучшее, водитель, няня, гувернантка, а она, вы представляете, не хочет писать в прописи. Моя дочь в этом возрасте уже английский учила! А вчера вечером няня привела «это» ко мне перед сном пожелать спокойной ночи. А она зажала зубы и говорит «нет». Гены какой-то доярки! Это не наш уровень». Уточню, что на момент нашего разговора малышке было всего 3 года, она попала в эту семью младенцем, притом совершенно здоровым!

«Вписался в семью, а потом вдруг изнасиловал 4-летнюю кровную дочь»

Такие случаи действительно шокируют. Но всегда ли в возврате виноваты приемные родители? Может, часть вины лежит и на детях, особенно когда речь идет о подростках? Одна приемная мама на условиях анонимности рассказывала мне о том, насколько сложной была адаптация ее 14-летнего приемного сына. Однажды он высунул в окно и удерживал на руках на высоте 10 этажа ее кровную двухлетнюю дочь… Малышка извивалась и кричала, а он улыбался.

Дети не виноваты в том, что оказались заложниками той ситуации, в которую попали. Ненормальное поведение детей в ненормальной жизненной ситуации как раз нормально. Но, к сожалению, иногда возврат неизбежен, как вы выразились, «по вине детей». Такое бывает редко, но все же случается.

Недавно мне довелось общаться с приемной мамой, которая взяла в семью 14-летнего мальчика. Она «влюбилась» в него по фотографии, полгода ездила в детский дом, улаживала проблемы с документами, привязалась к нему и в итоге забрала. Мальчик вроде бы вписался в семью, все шло хорошо. А спустя месяц он вдруг изнасиловал их кровную 4-летнюю дочь!

«А что такого, - сказал подросток, - у нас в детдоме все так делали». Выяснилось это не сразу: мама заметила, что с дочкой что-то не так, но девочка долго ничего не рассказывала, так как была очень запугана. Оказалось, старший брат предложил ей «поиграть» и ничего не говорить маме, а то мама, дескать, ее накажет. Такие «игры» продолжались месяц. Мальчик приставал и к другим детям в семье (их четверо), но там до откровенного насилия не дошло. Когда об этом узнал папа, у него случился инсульт. Он однозначно сказал, что терпеть в своем доме насильника дочери не будет и не хочет его видеть к тому моменту, как вернется из больницы.

Вот как помочь этой семье? Живут они в маленьком сибирском поселке, затерянном в многих сотнях километров от крупных городов, никаких служб сопровождения приемных семей нет и в помине. Мама позвонила мне, я посоветовала ей обратиться по телефону к сильному психологу в Москве, который работает с темой сексуального насилия.

Психологи после консультаций коллегиально рекомендовали маме вернуть парня в детский дом, поскольку жертве насилия (то есть младшей дочери) нельзя постоянно находиться рядом с насильником, особенно в отсутствие возможности сопровождения семьи и психологической реабилитации ребенка. И надо сказать, что даже после этого, несмотря на однозначную позицию мужа и рекомендации психологов, мама сомневалась – оставить его в семье или вернуть… Из тех возвратов, о которых мне известно, это единственный, который лично я понимаю.

То есть если приемные дети совершают какое-либо насилие в семьях, вы готовы оправдать родителей, возвращающих их в детские дома?

Не совсем, тут очень тонкая грань. Приемные дети нередко отличаются повышенным уровнем агрессии, проявляют какое-либо насилие по отношению к другим членам семьи. Но это не повод возвращать их в детский дом, ведь в той системе координат, в которой они жили раньше, такое поведение было нормальным. Как выжить, к примеру, на улице, не будучи агрессивным? Вопрос в том, насколько готовы взрослые понять и принять поведение глубоко травмированного ребенка. Кто-то работает и с серьезным девиантным поведением, и с серьезными диагнозами, а кого-то настолько раздражает нежелание малышки писать в прописи, что он готов вернуть ее в детский дом.

«Очень тяжело жить и постоянно бояться: вернут или не вернут»

- Что переживает ребенок, вернувшись в детский дом из приемной семьи?

Ребенок сначала потерял своих кровных родителей – они либо умерли, либо лишены родительских прав, либо бросили его. Это уже очень серьезная травма. Потом его берут приемные родители – ребенок привязывается к ним, учится любить, учится доверять. И вдруг они тоже его предают. Что чувствует ребенок? Он больше не в силах никого полюбить, привязаться к кому-то.

Девочка, пережившая возврат в детдом из приемной семьи, написала письмо новой приемной маме.

Он словно говорит себе: «Я больше не буду привязываться, чтобы снова не быть преданным». В новой приемной семье начинаются провокации и истерики – ребенок неосознанно делает все, чтобы его опять вернули в детский дом. Потому что очень тяжело жить и постоянно бояться: вернут или не вернут. Пусть уже сразу вернут, думает ребенок. В детдоме спокойнее: не надо привыкать к новым родственникам, не надо жить в страхе перед неопределенностью.

Может быть, детям, пережившим возврат, действительно не нужна семья? Зачем рисковать, ведь с новыми родителями тоже что-то может пойти не так? В некотором роде в детском доме действительно спокойнее?

Семья нужна всем детям, это архиважно для нормального развития. А детям, пережившим предательство, семья нужна особенно. Но только очень ответственные родители - ресурсные опытные приемные семьи, которые с пониманием отнесутся ко всем возможным трудностям. Такие, чтобы ребенок чувствовал: они не предадут ни при каких обстоятельствах.

Увы, травмированные дети часто повторно попадают к родителям, которые не готовы к серьезным проблемам. Они просто не знают, что то, с чем им придется столкнуться, может оказаться пострашнее иных психиатрических диагнозов. Ребенок ведь выглядит милым и симпатичным – на первый взгляд не видно, насколько сильно он травмирован. Между тем у него совершенно нет опыта выстраивания нормальных человеческих отношений. Попав в семью, ребенок часто дает откат назад, как бы возвращается в детство. Пятилетние дети могут, например, начать сосать палец, раскачиваться перед сном. И постоянно провоцировать своих новых родителей, проверяя их на прочность. Поэтому нередки случаи, когда ребенка возвращают снова и снова. Это очень страшно.

«Приемные родители не рассчитывают свои силы…»

В волонтерской среде вектор общественного мнения всегда направлен на однозначное осуждение приемных родителей, которые возвращают детей в детские дома. Про них говорят: «Наигрались и вернули, как котенка». А ведь бывает, что люди просто оказались в невероятно сложной жизненной ситуации. Разве можно, например, осудить маму, которая возвращает в детдом приемного ребенка, потому что его поведение систематически угрожает жизни ее кровного сына? Может, всем нам надо стараться проявить больше понимания и по отношению к приемным родителям тоже?

Понимание пониманием, но взрослый человек должен нести ответственность за свои поступки. У меня не всегда получается посочувствовать приемным родителям, увы. Да, я искренне сопереживала родителям, чья кровная дочь оказалась изнасилованной приемным подростком, – тут уж действительно ничего не поделаешь, мальчика пришлось вернуть в детский дом. Мне искренне жаль и маму, которая в одиночку три года вертелась как белка в колесе, пытаясь поставить на ноги малышку с тяжелейшим диагнозом, и в какой-то момент сдалась, но при этом продолжала заботиться о ребенке до его смерти.

Но при этом я слишком часто вижу упрямство и нежелание взглянуть на ситуацию с другой стороны. Ведь как рассуждают многие? «Да, нам рассказывали про сложные случаи и про возвраты, но с нами этого не случится. Мы-то не дураки, мы видим людей насквозь, мы «такого» брать не будем, мы возьмем здорового, хорошего ребенка». Такая вот иллюзорность восприятия.

Больше быть возращенными в детдом рискуют дети, попадающие в так называемые «благополучные» семьи. Фото — detki.guru.

Люди не рассчитывают свои силы, не продумывают, как будут себя вести в разных ситуациях. Что мы будем делать, если ребенок будет, например, воровать? Если будут серьезные трудности с обучением? Если он просто будет мне неприятен на каком-то физиологическом уровне? Об этом мало кто всерьез задумывается. В итоге получаются возвраты – например, недавно в детский дом в Благовещенске вернули маленького мальчика Сашу, он пробыл в семье меньше недели. Разве два дня достаточно, чтобы хотя бы попытаться наладить контакт, дать ребенку адаптироваться, проявить себя?

Но всего ведь не предусмотришь, и к тому же многие приемные родители уже имеют опыт воспитания детей – своих кровных.

Это совершенно другое. Кровные дети, как правило, не оказываются забытыми в мороз на улице, не становятся свидетелями пьяных драк родителей, не голодают, их не бьют и не насилуют, - это другие дети, и ведут они себя по-другому. С ними, как правило, несравнимо легче.

Вообще, как ни странно, приемные родители, которые обладают определенным педагогическим опытом (педагоги, психологи, многодетные мамы и папы), по моим наблюдениям, чаще других возвращают в детские дома «трудных детей». Также больше рискуют дети, попадающие в так называемые «благополучные» семьи – культурные, образованные, с высоким доходом.

Мне кажется, все дело в том, что пресловутая «дельта», то есть разница между поведением приемного ребенка и ожиданиями семьи, в этом случае становится критически большой. В семьях «попроще», там, где родители – простые трудяги, от приемного ребенка обычно и не ждут, что он будет интересоваться французской поэзией. Ну, выругался он матом – и что такого? Не знает в 14 лет названия материков? Ну и ладно, родители и сами, бывает, путаются в географии. Увидели его пьющим пиво на улице? Отругают, но трагедии из этого делать не будут. А вот семье, где родители, к примеру, учителя, а дедушка профессор, всего это может показаться «слишком много».

«Судьбы детей зачастую решаются некомпетентными людьми»

Как помочь приемной семье, оказавшейся в настолько тяжелом положении, что родители задумываются о возврате ребенка в детский дом?

Иногда бывает достаточно поговорить. Час, два, а то и три-четыре… Когда человек узнает, что кто-то уже проходил через нечто подобное, он понимает, что справиться с ситуацией все же можно. Семья решает сделать еще одну попытку все наладить, проходит время, все как-то потихоньку сглаживается, и тема возврата уходит из разговоров. Бывает, что семье необходима консультация хорошего тематического психолога или врача.

Иногда уставшей и вымотанной маме просто требуется передышка на несколько часов в неделю – достаточно найти хорошую няню, как снова находятся силы.

Я стараюсь стать отправной точкой для дальнейшей работы – помочь договориться с хорошим психологом, найти тематическую группу поддержки для родителей в интернете, подключить благотворительный фонд, порекомендовать врача.

А если говорить о какой-то системной помощи приемным семьям, в масштабах страны? Что бы вы сделали, если бы вдруг оказались, условно говоря, министром по делам детей-сирот?

Сложно сказать, но, пожалуй, я бы начала с подготовки специалистов, работающих в службах сопровождения и органах опеки и попечительства. Сегодня судьбы детей зачастую решаются людьми, совершенно не обладающими нужными профессиональными компетенциями и образованием. Я лично встречала в отделах опеки специалистов, которые искренне считают, что детей с инвалидностью или с трудным поведением в семьи берут только очень меркантильные люди, чтобы наживаться, получая зарплату приемного родителя.

Конечно, научить кого-то по-человечески, тонко относиться к людям сложно. Но для начала было бы хорошо, если бы сотрудники опеки сами проходили обучение хотя бы в школе приемных родителей, чего сейчас требуют от всех кандидатов.

Необходимо также серьезно развивать службу психологического сопровождения приемных семей, но это требует финансирования. Сейчас нечто подобное есть только в крупных городах, в глубинке получить профессиональную психологическую помощь практически невозможно.

На мой взгляд, сейчас главная проблема – недостаточное количество специалистов, которые могли бы обучать и готовить сотрудников на местах. Нет таких вузов, где бы готовили специалистов сопровождения приемных семей. Это достаточно узкая специализация, а в сфере психологии нередко можно встретить шарлатанов от науки. Например, недавно на одном семинаре, на который мне «повезло попасть», доктор психологических наук всерьез рассказывал о том, что детей в семью надо устраивать в первую очередь с учетом гороскопа…

Государство пока не может предложить серьезной и системной психологической помощи приемным семьям. Самый «продвинутый» сектор в этом плане – некоммерческие организации. Например, фонд «Отказники» уже несколько лет проводит обучение сотрудников отделов опеки и других специалистов, связанных с темой семейного устройства. Благотворительные фонды на сегодняшний день лучше понимают ситуацию и работают более результативно, не будучи связанными бюрократическими процедурами и регламентами. Думаю, стоит опереться на их опыт, действовать в этом направлении. И тогда счастливых историй с хэппи-эндом станет значительно больше.

• Добавить в избранное 2

3 комментария

• Светлана

  Здравствуйте! Помогите разобраться, мы хотим взять под опеку ребёнка. Из детского дома предложили милую девочку, которая была возвращена из двух приёмных семей. Мы познакомились с ней, на попытку больше узнать что произошло и почему вернули психологи не говорят, но очень хвалят ребёнка и воспитатели тоже, да и мы тоже вроде ничего плохого сказать не можем. Простите меня пожалуйста помогите разобраться с ситуацией, мы боимся что вдруг для такой ситуации у нас совсем нет опыта… Что нам делать, посоветуйте пожалуйста. Девочке 9 лет. Спасибо!

  • Ирина

    Не стоит. Это дорога в ад. Очень трудный возраст, или прочтите книгу Ненси Томас «Когда любви недостаточно», хотя бы будете понимать, о чем речь.

• Екатерина Фомина

  трудная тема — отказники.
  у нас сейчас такой ребёнок, вторая попытка на счастье.
  держит нас в натянутом состоянии)))

В Беларуси 80% детей-сирот - сироты при живых родителях. Как такое происходит? Почему? Кто-то пишет отказ от детей-инвалидов прямо в роддоме, кто-то попадает за решетку, кто-то просто ведет асоциальный образ жизни. Люди, которые не готовы, не хотят, не могут нести ответственность за свое потомство - это одна сторона медали. А другая - люди, которые готовы отвечать не только за своих детей, но и за чужих, потому что «чужих детей не бывает».

Источник фото: feel-feed.ru

Они усыновляют их, берут под опеку. Но знают ли они, что ждет их впереди? Хватит ли у них человеческого ресурса, чтобы принять, простить, любить во что бы то ни стало?

Порой не хватает… И 1-2 процента усыновленных детей снова возвращаются в детские дома. Кажется, цифра на фоне общего семейного устройства мизерная, но за каждой такой цифрой стоят судьбы живых людей. И эти цифры возврата судьбы ломают.

Всегда хотела усыновить ребенка

Мы встретились с Людмилой (имя изменено). На правах анонимности она рассказала свою историю принятия в семью приемного ребенка и… возврата его обратно в детский дом.

Я всегда хотела усыновить ребенка. Вначале, когда у нас с мужем долго не получались свои дети, потом, когда родила дочку и кормила ее грудью, мне казалось, что для полного счастья мне не хватает второго младенца у второй груди. И я спрашивала мужа: не усыновить ли нам ребеночка, не взять ли под опеку.

А муж говорил:

Это гормональное. Подожди. Вот закончишь кормить, тогда и вернемся к этому разговору.

Неблагополучие на расстоянии вытянутой руки

Ночами я бродила в Интернете по базам данных сирот, влюблялась в малышей, читала счастливые истории усыновления, читала статьи про трудности адаптации, осознавала, что тяжелую инвалидность приемного ребенка я не потяну, но дать еще одному малышу нежность, заботу и любовь вполне способна.

Когда родной дочке было три года, она пошла в сад. Я была шокирована, когда услышала от заведующей на собрании в детском саду:

Родители, помните, что ваши пьяные драки, кражи, долги за коммунальные платежи, приведут к тому, что у вас изымут детей.

Я всегда жалела сирот, но для меня это были истории с другой планеты. А тут оказалось, что в нашем милом садике Заводского района каждый год из семей забирают не меньше четырех детей. Вот оно - неблагополучие - на расстоянии вытянутой руки. И это стало отправной точкой.

Я закрутила механизм оформления документов. Мы собрали с мужем все необходимые справки, закончили школу приемных родителей и нашли себе трехлетнего мальчика Мишу. Дочке уже было четыре, она хотела братика, и мысль взять его из детского домика ее только вдохновляла.

Родственники восприняли новость в штыки

Я была подкованной мамой: начиталась про адаптацию, знала, что медовый месяц с ребенком закончится быстро, а потом нас ждут тяжелые будни, запретила друзьям прибегать к нам в дом с бубнами, весельем и сладостями, чтобы не возбуждать психику детей.

Но никто бежать и не собирался. Родственники и друзья в штыки восприняли мое решение об усыновлении. Все обещали крах нашей семье, говорили, что только дураки ищут себе проблем, а умные пытаются соломку подстелить.

Я хорохорилась, злилась, планировала быть хорошей и терпеливой мамой. Обложилась книжками Петрановской, Гиппенрейтер… Решила записывать все радостные события, связанные с Мишей. Я знала, что они обязательно будут.

Не помню, как пролетел медовый месяц

Да и был ли он? Миша не любил мыться, кричал, когда его засовывали в ванну, пах чужим, боялся прикосновений, как будто ждал удара, раскачивался перед сном, больно кусался, его кожа была покрыта ихтиозом (на коже образуются жесткие «чешуйки» - прим. Ребенок.BY), он делал нычки из еды, почти не говорил, обмазывал калом стены в квартире.

У меня обострились все хронические заболевания. И никаких сил записывать радостные события дня по вечерам я в себе не находила.

С родной дочкой Соней они совершенно не ладили. Миша все время старался ее травмировать, хоть и был младше: ударить, укусить, уколоть вилкой, карандашом, любым острым предметом.

Я разрывалась между детьми

Соня ходила на танцы до появления Миши в нашей семье и подавала большие надежды. Месяца через три после усыновления мне позвонила тренер и спросила, что происходит у нас дома. Соня стала плаксивой, на тренировках просила, чтобы тренер ее пожалела, обняла, сказала что-нибудь доброе.

Источник фото: 15min.lt

Я разрывалась между детьми, старалась уделять внимание обоим, жалеть, обнимать, но вся моя любовь как будто утекала в бездонную бочку. Я стала брать Соню в нашу с мужем кровать на ночь, потому что боялась, что Миша проснется и задушит Соню.

С мужем у нас практически прекратилась интимная жизнь. Да и просто семейная. Потому что муж стал задерживаться на работе допоздна. Он не высказывал мне претензий, он просто самоустранился.

И я поняла, что взять ребенка из детского дома было моим единоличным решением, которое я просто продавила. Но это не было решением нашей семьи. Чем меньше меня поддерживали, тем больше мне хотелось продавить это решение. И теперь на моих глазах семья разваливалась.

Все сидели на успокоительных

Я стала водить по врачам не только Мишу, но и Соню. Успокоительные лекарства теперь пили в нашей семье все - я, муж, Миша и Соня. Кому нужно такое счастье?

Я обещала всем, что адаптация закончится, и все будет хорошо. Но хорошо не стало ни через год, ни через полтора. Мой эгоизм не позволял мне признать, что я проиграла, что проиграла вся наша семья. Соня бросила танцы, у мужа появилась любовница, у меня - Миша.

После двух лет в семье я вернула Мишу в детский дом. Но счастье не наступило. Мне как будто отняли руку. А фантомные боли остались.

Мне снится Миша, я продолжаю думать о нем, я считаю себя слабачкой и предательницей. Я жалею Соню, которой вовсе не нужен был этот опыт. И я рада только тому, что муж остался в семье.

Я не знаю, сколько нам всем придется залечивать раны и как нам теперь жить. Сегодня я признаю, что я ошиблась, что мне не стоило так рисковать хрупким миром нашей семьи. Да, у меня кишка тонка. Но что делать? Работаем с тем, что есть. Как-то же переживают люди и пожары, и разводы, и смерти. Вот и мы переживем.

Надеюсь, что Миша когда-нибудь сможет простить меня за предательство. Я предала его, чтобы спасти свою семью.

60 отмен усыновления за последние 5 лет

В Беларуси 12 000 детей-сирот, которые подлежат усыновлению. Каждый год появляется 500-600 новых усыновителей, и эти числа из года в год почти не меняются.

Как узнать, что вы готовы взять ребенка в семью

Советы опытного приемного папы , который никогда не идеализировал приемное родительство.

Не принимайте сироту в свою семью, если:

…просто хотите быть лучше. Это эгоизм. Вам не будут рукоплескать друзья, родственники, знакомые. Примут и поддержат это решение единицы, а многие вообще не поймут. Найдутся те, кто решит, что так вы зарабатываете на детях или получаете мифические льготы, или используете в качестве рабочей силы. И тогда разочарование неизбежно.

…Не принимайте решение, опираясь лишь на эмоции. Важно понимать и помнить, что любовь необязательно чувствовать, чтобы ее проявлять. Будучи злыми, не испытывая любви, мы делаем добро. Когда ваш собственный ребенок нашкодил, вы злитесь, наказываете его, но ведь не перестаете любить. Именно потому что вы любите, продолжаете о нем заботиться, желаете ему добра. Неизбежны моменты, когда и к приемному ребенку испытываешь отрицательные эмоции, но это не должно пугать. Это не отсутствие любви. Вы заботитесь, а значит любите!

Диана Балыко

Моя практика показывает две особые категории возвратов (или вторичных возвратов от приемных детей):
- возвраты в течение нескольких дней или недель после принятия ребенка (для удобства назовем их «преждевременные возвраты »);
- возвраты по истечении полугода-года, вплоть до нескольких лет после принятия ребенка (назовем их «сознательные возвраты »).
У этих двух группу возвратов разные причины и разные способы профилактики.

Начнем с преждевременных возвратов.

Сначала приведу примеры из реальной жизни (из последних писем родителей), в которых отмечу ключевые фразы и моменты, необходимые для понимая специфики преждевременных возвратов. Потом проанализируем причины и возможную профилактику подобных возвратов.

История Марины Н., август 2015 (Калужская обл.)
Я получила заключение о возможности быть опекуном в отношении ребенка без ограничений по здоровью, но в итоге взяла 2х-летнего мальчика с диагнозами эпилепсия и синдром РАС. Инвалидность ему присвоена не была, а сотрудники дома ребенка заверили меня, что проблемы компенсируются с возрастом. О том, что Ване необходимо ежедневно принимать лекарства, я узнала только, когда приехала его забирать. Мне выдали лекарства только на несколько дней , пока я не поставлю Ваню на учет в поликлинику.
Из-за неправильно оформленного личного дела (по словам сотрудников ООП по моему месту жительства) и через 10 дней я не смогла поставить Ваню на учет, лекарства стали подходить к концу. Иван начал вести себя нервно, постоянно истерично плакал. Мне стало страшно , и я отвезла Ваню в органы опеки по месту нахождения его детдома и подала заявления с просьбой освободить меня от обязанностей опекуна. Ребенка я привезла сытого, хорошо одетого, утром дала последнюю дозу лекарств, которая у меня оставалась.
Но сотрудники опеки в категоричной форме сообщили, что я не имею права отказываться и после подачи заявления мне надо ждать неопределенное время, чтобы ребенка забрали. Я объяснила, что не могу ждать, т.к. ребенку нужны лекарства, которые я лично получить не могу. Обстановка в кабинете накалялась, мне стали угрожать вызовом полиции «за оставление ребенка в опасности». Через несколько часов я ушла, не выдержав морального давления и оставив ребенка в кабинете.
Органы опеки приняли решение об «отстранении» меня от обязанностей опекуна в связи с «ненадлежащим исполнением обязанностей опекуна». Теперь я никогда не смогу быть приемной мамой.

История Нины П., сентябрь 2015 года
Добрый день, 2 сентября мы усыновили ребенка, решение вступила в силу 12 сентября. 18 сентября забрали домой. К, сожалению, жить с усыновленным ребенком не сможем, приняли решение вернуть обратно в детский дом 2 октября . Подскажите, как с юридической точки зрения сделать это правильно? Как пройти процедуру разусыновления быстро и правильно, чтобы у ребенка появился шанс как можно быстрее оказаться в семье?

Считаю, что в большинстве случаев причины преждевременных возвратов лежат за пределами личных качеств или предварительной подготовки самих приемных родителей. Преждевременные возвраты - это исключительно показатель неадекватности существующих в России процедур зна комства и выбора детей , особенно младшего возраста, когда брать ребенка на гостевой режим невозможно. В частности:

• Невозможность реальной проверки диагнозов, поскольку процедура независимого медосвидетельствования ребенка построена таким образом , что приемный родитель не имеет законного права, а также выбирать медучреждение либо конкретных специалистов, которые будут его проводить. Этот вывод подтверждается и результатами опроса среди приемных родителей.


• Повсеместная практика посещений ребенка в неестественных для ребенка условиях, искажающих его поведение и реакции . «Дни открытых дверей», проходящие в некоторых регионах РФ в порядке эксперимента, .


• Практика «продавливания» детей младшего возраста, но с неоднозначной диагностикой - возможно, для того, чтобы «не упустить» кандидата и показать хорошую статистику семейного устройства.


• Искусственные задержки в постановке опекунов и приемных родителей, принявших ребенка из другого региона, на учет по собственному месту жительства. Обычно они связаны с желанием сэкономить на выплатах на содержание подопечных и/или на вознаграждении приемным родителям, но фактически приводят и к задержкам в постановке на учет в местных медицинских и образовательных учреждениях.


• Отсутствие «профилактического» сопровождения (в т.ч. психологического) в первые дни и недели после появления ребенка в семье.

• Общефедеральное видео анкетирование всех воспитанников детдомов, независимо от возраста и диагноза.


• «Дни открытых дверей» по честным правилам - то есть (а) без предварительного отбора детей «на показ», (б) не реже раза в квартал и (в) для всех желающих жителей района или города, не только слушателей школ приемных родителей или обладателей заключения о возможности быть усыновителем, опекуном или приемным родителем.


• Изменение процедуры независимого медосвидетельствования воспитанников детдомов таким образом, чтобы приемный родитель мог запросить освидетельствование ребенка (а) в любом медучреждении по выбору приемного родителя (причем этих медучреждений может быть и несколько - допустим, до трех, - если состояние ребенка требует оценки узких специалистов), (б) у специалистов (допустим, общим количеством до пяти) по выбору приемного родителя и (в) в присутствии приемного родителя.


• Устройство комнат гостиничного типа при организациях для детей-сирот, особенно в домах ребенка для детей дошкольного возраста, чтобы кандидаты могли получить опыт ежедневного проживания и ухода за конкретным ребенком, еще раз оценили свой выбор.


• Знакомство с ребенком только в условиях группы, с возможностью наблюдения в группе и сравнения с другими детьми, с правом «переключиться» на другого ребенка без объяснения причин или избыточных формальностей.


• Сопровождение и помощь с оформлением документов с первого дня после появления ребенка в семье (по аналогии с сопровождением новорожденного и молодой матери).


• И самое главное, на что всегда «забывают» выделить бюджет, утверждая нововведения - обучение и постоянное повышение квалификации сотрудников ООП, операторов БД и организаций для детей-сирот по новым процедурам знакомства и выбора ребенка .

На мой взгляд, сознательные возвраты - так я называю возвраты через несколько месяцев или даже лет после принятия ребенка - отражают одну или несколько из следующих ситуаций:

(1) по сути отсроченный преждевременный возврат, когда в прошлом органы опеки либо принудили родителей забрать конкретного ребенка (обычно «в довесок» к брату или сестре или в попытке «быстренько» устроить в семью непростого ребенка), либо отговорили от возврата сразу после появления ребенка в семье; родители внешне смиряются, вроде бы принимают ситуацию, но подсознательно выискивают в поведении ребенка малейшие «неадекватности», чтобы вернуться к теме возврата (в начальной школе или в подростковом возрасте эти «неадекватности» сами «падают в руки»);

(2) профессиональное бессилие (а нередко - полное отсутствие) служб по семейному устройству, закамуфлированное под возврат ребенка по инициативе приемных родителей; обычно такие возвраты происходят с подачи органов опеки в период адаптации, т.е. в пределах полугода-года после устройства ребенка;

(3) «непролеченные» проблемы периода адаптации, когда профессиональной помощи приемный родитель не получил, кое-как справился собственными силами (а точнее, решил перетерпеть проблему, «вылечить любовью» и т.п.), но по мере взросления ребенка игнорировать особенности в поведении становится труднее, внутренние резервы приемной семьи истощаются и в какой-то момент, вроде бы очень далекий от появления ребенка в семье, «вдруг» происходит срыв;

(4) реакция на непредвиденное событие в семье, прямо не связанное с ребенком, но обнажившее хрупкость отношений, особенно в условиях отсутствия грамотного сопровождения и поддержки семьи - такие возвраты могут иметь место и через много лет после принятия ребенка.

Примеры из жизни:

История Анны, июль 2015 года (Челябинская область)
Здравствуйте. У нас приемная семья, двое детей, родные брат с сестрой. Мама этих детей лишена родительских прав по решению суда, отец прочерк. Дети в нашей семье с марта 2013 года. С мальчиком много трудностей, приняли решение вернуть его в детское учреждение. Имеем ли мы право разлучать их, оставив девочку в семье? Распоряжения выданы на каждого ребенка.

История Марии, июль 2015 года (Якутия)
У меня под опекой трое детей: две сестры и брат. Средняя сестра меня не слушается, усложняет нам всем жизнь, я с ней не справляюсь и хочу ее отдать в детдом. Но боюсь, что заберут остальных двоих детей . Так это или нет?

История Ольги, апрель 2015
Моя мама 8 лет назад оформила приемную семью над двойней - мальчик и девочка, с девочкой никаких проблем, а вот мальчик совершенно не поддается контролю и воспитанию, учиться не хочет, в школу не ходит, на домашнем обучении, никого не слушает, сбегает, ворует, каждые полгода лежит в психбольнице, но диагнозов, кроме нарушения поведения нет . Хотим отказаться от мальчика, но управление по вопросам семьи и детства утверждают, что по закону не имеют права разделять брата и сестру , действительно ли это так и что можно сделать?

История Марины С., апрель 2015
Возникли проблемы со старшим мальчиком Андреем 14 лет. Он попал ко мне в семью 5 лет назад после расформирования детдома, этакий «кот в мешке» . В личном деле мелькали диагнозы 84.8, 91.8, 92.9, ММД, Андрей лежал в детской психиатрической больнице в 2009 году в течение 2-х месяцев «за сексуальные пристрастия» (так написано в личном деле). В декабре 2014 года выяснилась неприятная информация: Андрей неоднократно сексуально домогался до младшего ребенка 9 лет. Сейчас Андрей лежит в детской психиатрической больнице, предварительный диагноз: психопатия. Мною принято решение о возврате Андрея после его выписки.

История Ирины, апрель 2015 года

Девочка 9 лет была в семье полгода, адаптация была тяжелая, кражи, начала уходить из дома, в очередной раз три дня искали с полицией , где она заявила, что в приемной семье жить не желает, т.к. ее обижают, бьют и т.д., желает жить у «бабушки» - это знакомая биоматери, тоже лишенная родительских прав с асоциальным образом жизни. Правда, когда девочке сказали, что она поедет обратно в детский дом, она сразу пошла на попятную и сказала, что согласна жить у приемной мамы, если ей разрешат ходить к «бабушке» . Что реально указано в её объяснении, неизвестно (все со слов опеки).
Опека настояла на возврате ребенка в детский дом , мотивируя тем, что почти 10-летний ребенок имеет право выбирать, где и с кем жить. Приемная мама написала заявление о прекращении опеки в связи с нежеланием ребенка жить в семье.

История Елены Г., февраль 2015 года
Полгода назад московская семья забрала из питерского детдома девочку 14 лет. Отношения не сложились. Как говорит мама: «Сама не могу принять, а старшие кровные дети не разговаривают с приемной дочерью, дома невыносимая обстановка». В конце ноября мама пошла в опеку писать возврат от ребенка. Именно в этот момент меня и нашли сотрудники негосударственного фонда, которые курируют этот питерский детдом . В приемную семью приезжала специалист и психолог фонда для разговора о передаче ребенка в нашу семью, я была на этой встрече. Девочка мне понравилась.
Психолог дал приемной маме рекомендации, как поговорить с девочкой, но мама передумала. Мы порадовались, что ребенок все-таки останется в семье, но через некоторое время снова начались разговоры об возврате, «ничего не получается». Потом опять передумали, решили оставить ребенка. И так было уже четыре раза .
В данный момент со мной на связь снова вышла приемная мама с разговором, что все-таки они не смогут жить вместе. Но при этом она предлагает мне взять девочку в гости, чтобы ребенок сам выразил согласие уйти: «Она побудет у вас в гостях, ей понравится, и тогда это уже будет не мой возврат, а наше обоюдное решение». Для меня это неприемлемый вариант, т.к. решение перекладывается на плечи приемного ребенка.
Сама девочка пока из семьи не хочет никуда, у нее сложился очень хороший контакт с приемной папой, но в то же время приемная мама ведет работу с Дашей на тему «сходи к этим хорошим людям в гости, они тебе понравятся». Опека заняла выжидательную позицию, ничего не предпринимает.

История Таисии, август 2015 года (Московская область)
На Вашем сайте я нашла книгу Нэнси Томас "Когда любви не достаточно". В ней на 100 % процентов описан наш ребенок. Женя уже шесть лет с нами (ему скоро исполнится 9 лет) . За эти годы, несмотря на некоторые положительные сдвиги, мы не смогли решить главную проблему - оппозиционно-вызывающее поведение (на фоне которого наши ЗПР и СДВГ просто "цветочки"). Понимаю, что многое мы делали не так как надо. Несмотря на то, что в книге подробно описан метод воспитания (излечения) детей с синдромом нарушения привязанности, у меня возникает отчаяние из-за того, что многое мы упустили и страха не справиться (верней, я уже теряю контроль над ситуацией). Моя жизнь превратилась в настоящую битву с Женей (что, как я понимаю, совершенно неправильно, но иначе у меня не получается). Я на грани своих возможностей. Очень нуждаюсь в помощи опытного психотерапевта, находящегося в нашей теме . Пожалуйста, посоветуйте специалиста в Москве, к которому можно обратиться по этой проблеме.

История Олеси, март 2013 года
Девочка с рождения возвратная, в четыре года передана под опеку одинокой женщине примерно 50 лет. Сейчас девочке уже 8 лет.
Недавно умер отец мамы-опекуна. Она это очень переживает. Остальные родственники не поддерживают ее решение быть опекуном, а скорее наоборот. Все это обострилось после смерти отца. Мама не смогла разрешить ситуацию, опека отправила ее в районную поликлинику к психологу, там помощь, по всей видимости, не смогли оказать . В итоге мама отвезла девочку в больницу под видом лечения и тем временем написала возврат от опеки, ребенок пока не знает об этом, мама девочку навещает.
Информация к нам поступила из больницы, т.к. с опекой у нас отношения, прямо скажем, сложные (пишет представитель некоммерческой региональной организации содействия приемным семьям). Мы подключили нашего психолога для работы с мамой. После работы с психологом мама забрала заявление о возврате.

Обобщая, я вижу следующие причины большинства сознательных возвратов :

• Практика «продавливания» братьев и/или сестер «в довесок» к понравившемуся ребенку (детям). Практика «продавливания» непростых детей ради положительной статистики. Иногда это приводит к тому, что приемные родители подсознательно ищут особенности в поведении ребенка, которые могли бы объяснить возврат подсознательный поиск приемными родителями причин для возврата «навязанного» ребенка. Возврат сдерживает только страх потерять остальных приемных детей-родственников или .


• Неадекватное сопровождения в период адаптации, а в большинстве случаев - полное отсутствие такового. В результате проблемы в поведении ребенка искусственно подавляются, пока возраст позволяет. Внутри семьи возникает «мина замедленного действия» до поступления в школу, до начала подросткового периода или до истощения родительских сил. Кстати, как видно из примеров выше, даже если находятся негосударственные организации, готовые сопровождать семью, они вынуждены работать «подпольно», «на птичьих правах», хотя российский закон предусматривает процедуру сотрудничества и/или делегирования полномочий органов опеки другим организациям .


• Отсутствие адекватной помощи в переломные или кризисные моменты (поступление в школу, подростковый возраст, внезапные трагедии внутри приемной семьи).


• Возможность отмены усыновления в любое время вплоть до совершеннолетия ребенка. Например, в большинстве штатов США отменить усыновление возможно только в течение нескольких месяцев после утверждения усыновления судом. По истечении этого срока усыновленный ребенок приравнивается к своерожденному и отказаться от его воспитания только тем же способом, как от кровного. Воссоединение с кровной семьей возможно только через усыновление ребенка кровными родителями. В России тоже действует принцип «усыновленный = своерожденному», но при этом усыновители могут ходатайствовать об отмене усыновления в любой момент и практически по любой причине.

• Законодательно установить приоритет права ребенка на семейное воспитание (в т.ч. в замещающей семье) над правом на совместное воспитание с братьями и сестрами и одновременно уточнить правила разделения братьев и сестер. К примеру: нахождение в системе детдомов не является «совместным проживанием», если дети воспитываются в разных группах или в разных учреждениях, а значит не должно мешать передаче в семью одного из детей отдельно от остальных; если дети знают друг друга, когда-то воспитывались вместе, то возможно помещение в разные семьи, но в пределах одного города или района, и с конкретным графиком личных встреч и общения по телефону; если дети помещены в семьи в разных субъектах РФ, то органы опеки отвечают за организацию общения по телефону и по переписке, и т.п.


• Создание центров сопровождения замещающих семей (по образцу центров патронатного воспитания и сопровождения), которые способны оказать реальную и действенную помощь и поддержку.


• Внедрение специальных программ по психологии сиротства и реабилитации неблагополучных семей в российских ВУЗах, изучение зарубежного опыта и практик, включая теории нарушения привязанности у детей-сирот и терапевтического воспитания.


• Обучение сотрудников ООП, операторов банков данных и организаций для детей-сирот новым процедурам и практикам, регулярное повышение квалификации.


• Только после и в сочетании с вышеперечисленными нововведениями - установить предельный срок после утверждения усыновления, когда возможна отмена усыновления. По истечении этого срока «разусыновление» должно быть невозможно, и отказ от воспитания усыновленного ребенка должен проходить по тем же правилам, что и отказ от воспитания кровного - через помещение в учреждение по заявлению и/или лишение родительских прав.

Отказы, возвраты, заработки на детях

Скандалы с приемными семьями сегодня случаются регулярно. В начале года прогремела история семьи Дель: 8 детей были изъяты, на них расторгли договоры опеки, родителей обвинили в ненадлежащем исполнении обязанностей опекунов, на них завели два уголовных дела.

Затем - случай с семьей, приехавшей в Москву из Калининграда: там приемные родители сами отказались от опекунства на семерых детей после того, как им не удалось добиться получения московских пособий.

В результате всех этих скандалов в обществе укрепляется мысль, что приемными родителями движут исключительно корыстные мотивы. Однако сами они утверждают, что это не так.

Татьяна Байдак - активист сообщества приемных родителей - сама помимо кровного сына воспитывает двоих приемных. Она очень хорошо знает все проблемы и подводные камни приемного родительства.

Татьяна считает, что скандалы, связанные с приемными детьми, случаются вовсе не из-за денег, а из-за неправильных мотиваций, по которым сирот берут в семьи. Специально для «МК» она рассказала и прокомментировала самые дикие истории отказов от детей.

СПРАВКА "МК"

Существуют разные юридические формы устройства ребенка в семью.

■ Усыновление. Усыновленный ребенок получает все права родного, включая право наследовать имущество родителей. Родители же, в свою очередь, получают все обязанности: например, в случае отказа от усыновленного ребенка они обязаны выплачивать ему алименты до совершеннолетия либо пока его не усыновят другие люди. Родители не получают пособия на ребенка, кроме единовременного, при передаче в семью, однако имеют право на выплаты и льготы, которые полагаются при наличии кровных детей, - детское пособие, маткапитал и т.д.

■ Опека. Ребенок сохраняет статус оставшегося без попечения родителей. Опекунами, как правило, становятся люди, имеющие родственные связи с ребенком. На ребенка государство выплачивает ежемесячное пособие.

■ Приемная семья. Приемные родители помимо ежемесячных выплат на ребенка получают зарплату за его воспитание. Между приемными родителями и органами опеки заключается договор. За свою работу родители обязаны подробно и регулярно отчитываться - как любые другие наемные работники.

История первая: нет своих детей

Супруги Марина и Сергей Даньшины в 2001 году усыновили 9-месячного мальчика Андрея. Пока он не пошел в школу, приемные родители считали, что ребенок им достался просто идеальный. Однако в школе Андрюша стал хулиганить, не хотел учиться. В 14 лет в семье начались бурные конфликты, и родители по совету психолога сказали ребенку, что он неродной. Андрей сильно переживал это известие, плакал, уверял родителей, что когда вырастет, сделает анализ ДНК и докажет, что он их родной сын…

Затем мальчик поступил в техникум на автомеханика, но конфликты продолжались: 16-летний подросток то подделывал студенческий билет, то пропадал ночами в клубах, то отказывался учиться и работать. Однажды украл у бабушки деньги и потратил на фастфуд…

Сейчас родители признались, что поставлены в тупик и хотят вернуть подростка обратно в детдом. Сам Андрей отказывается верить в серьезность их намерений.

Татьяна Байдак: «Это история о нелюбви. О том, что взрослые люди так и не смогли принять и полюбить приемного сына. Ребенок не оправдал надежд и ожиданий отца и матери. С мальчиком было легко, пока он был крошкой - читал стихи на табуретке и слушался маму.

Но вот малютка вырос, появились обычные подростковые проблемы - трудности с учебой, желание гулять и поздние возвращения. А родители не выросли. И так удобно списали все трудности на чужие плохие гены.

Не знаю, какой психолог мог такое посоветовать, но сказать подростку в период пубертата, а тем более в период острого конфликта, что он не родной, - это была вторая очень плохая идея. Первая плохая идея - врать ребенку с детства о его происхождении.

Впрочем, мотивация «нет своих детей» вполне может носить конструктивный характер. Просто нужно осознавать, что важнее - иметь статус родителя или действительно им быть.

История вторая: рождественское чудо

Несколько лет назад известный общественный деятель накануне Нового года постил в своем аккаунте фотки и истории сирот. Разумеется, он никого не уговаривал усыновлять или брать под опеку, но пропаганда была достаточно сильной. Нашлась девушка-психолог, которая под громкие аплодисменты читателей забрала одного мальчика. Девушка была замужем, и у нее был родной сын. Эту историю общественник назвал «рождественским чудом».

Девушка стала вести блог о своей семье и приемном сыне, называла его «старшим братом» кровного ребенка. Однако после Нового года подарков ее восторги поулеглись. Бросать работу она не собиралась. Родной ребенок утром шел в садик, а приемный после школы был предоставлен сам себе. Девушка писала о приемном сыне раздражительные посты.

И наконец, когда подросток украл в супермаркете колу и шоколадку, несостоявшаяся мама отвезла его обратно в детдом. Всего в семье сирота пробыл около 3 месяцев.

Татьяна Байдак: «Жалость к бедному сироте - одна из самых деструктивных мотиваций. Пафос девиза «Чужих детей не бывает!», фотографии детей из базы данных, жалостливые посты из соцсетей - все это вызывает в эмоциональном читателе желание вытащить, отогреть. Ребенок спасен, ура, мы пишем «минус один», это значит, на одного ребенка в системе стало меньше… Но история на этом не заканчивается - начинается жизнь. И первый год - сложная адаптация и ребенка, и взрослых. Причем ребенка уже не жаль, потому что он теперь не сирота, у него есть родители, а он, несмотря на это, может делать все назло: портить мебель, требовать дорогих подарков, кричать, что вы ему никто… И вам его уже не жалко! Нельзя заменить любовь жалостью, да и невозможно постоянно жалеть.

В этой истории произошло рождественское чудо, ребенок обрел семью, но это было только самое начало. Дальше от его новых родителей требовался колоссальный труд, терпение и много сил. К сожалению, душевных сил родителей хватило очень ненадолго».

История третья: замена умершего

У одинокой мамы 8-летней сын погиб в аварии. Через какое-то время она взяла из детдома трехлетнего мальчика. Все было прекрасно, пока приемному сыну не исполнилось 8 лет. Тогда мама достала из шкафа одежду и игрушки погибшего ребенка - в пользование нового сына. Подруга, зашедшая к ней в гости, ужаснулась: все-таки за 10 лет детская мода немного изменилась, да и пролежавшие в шкафу все это время вещи пахли затхлостью. Вдобавок мама развесила по всей квартире фотографии покойного малыша…

После расспросов подруги мама призналась: ожидала, что новый ребенок сможет заменить погибшего, но этого не произошло. Наоборот, достигнув 8-летнего возраста, неродной мальчик начал напоминать о родном, и мама стала особенно остро чувствовать различие своего отношения к тому и другому мальчику. Ее коробило, что все в приемном ребенке было другим, он оказался совсем не похож на первого сына. «Я хочу вернуть его в детдом», - призналась женщина подруге.

Эта история с хорошим концом, так как здесь с помощью психологов женщина справилась с наваждением, сумела принять приемного ребенка, и они снова стали семьей.

Татьяна Байдак: «За год до того, как мы с мужем взяли приемных детей, у нас после неизлечимой болезни умер четырехлетний сын. Мы взяли в семью мальчика-подростка.

Ровно через две недели в опеке нам показали фото мальчика 5 лет и сказали: если не найдется семьи, ребенок попадет в детский дом. У нас не было выбора. Второй наш приемный сын очень похож характером на погибшего. Произошло именно то, чего мы так боялись.

Но, к счастью, мы себе отдаем отчет, кто есть кто, - младший хоть и занял пустое место в семье, но заполнил его собой, а не нашими ожиданиями. И, честно говоря, мне сейчас совсем непонятны наши страхи: как можно пытаться заменить одного человека другим?

Желание усыновить ребенка людьми, потерявшими своего, может носить конструктивный характер, если семья пережила свое горе. Для завершения этого процесса нужен как минимум год, а лучше - полтора-два».

История четвертая: компаньон для ребенка-инвалида?

Дети-инвалиды - всегда больная тема для родителей. Ребенок может быть обеспечен, любим и счастлив, но родительское сердце точит червь: а что будет с ним, когда я умру? Кто станет ему родным человеком?..

Нередко такие родители приходят к мысли взять из детдома ребенка с похожим недугом. Это кажется благородным и верным решением: ведь они уже знают и умеют реабилитировать и социализировать ребенка-инвалида, а у ребенка появится близкий человек до конца жизни. Однако...

Эта история старая, но она потрясла в свое время общество. Работница детдома взяла домой мальчика и девочку как компанию и будущих помощников для своей дочки с синдромом Дауна. Приемные дети были на несколько лет старше. Поначалу все трое прекрасно общались, а затем детдомовцы стали подростками и полюбили друг друга. На младшую девочку они прекратили обращать всякое внимание. Мать не понимала, как справиться с этим, нарастал конфликт, и в итоге после череды скандалов женщина отдала назад сначала приемного мальчика, а затем и девочку.

Татьяна Байдак: «В семье родился инвалид, его не принимает общество, как он будет жить, когда нас не станет?.. Так думают родители и идут за приемным - за компаньоном для своего ребенка, который будет с ним играть в детстве и ухаживать в будущем. Но ведь приемный ребенок тоже требует заботы и внимания, часто сам не очень здоров. И, конечно же, он не обязан быть вам благодарным и отрабатывать свой «долг».

Но я знаю истории, когда родители ребенка с синдромом Дауна или ДЦП брали детей с аналогичными диагнозами. И получалось все отлично. Приемный ребенок вырван из детского дома, он приобрел семью; кровный получил брата или сестру и одновременно друга. Главное - принимать приемного ребенка как равного кровному, а не как слугу».

Все эти истории говорят о том, что проблемы приемных семей гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. И деньги - далеко не самая важная вещь в отношениях приемных родителей и детей. Даже психологи отмечают, что это далеко не самая плохая мотивация.

Даже если ребенка взяли ради зарплаты приемного родителя, это совершенно не значит, что его бьют и не кормят, - говорит Татьяна Байдак. - Наоборот, приемный родитель будет заинтересован хорошо заботиться о ребенке, чтобы сохранить желаемую зарплату. Он будет мотивирован хорошо выполнять свою работу. А специалисты опеки, учителя школы, воспитатели детского сада и преподаватели секций и кружков будут рассматривать этих детей под лупой. Будни современного опекуна - это внимательные взгляды соседей, регулярные посещения сотрудников органов опеки и соцзащиты, характеристики на детей из учебных учреждений, отчеты о потраченных средствах и ежегодные диспансеризации. Это, конечно, сложно, но, наверное, всем людям нравится делать то, что у них получается, и видеть результат своих усилий. У меня получается быть мамой.