Согласно данным опросов, сегодня на стороне красных выступило бы в шесть раз больше людей, чем на стороне белых. По данным Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), порядка 60 процентов россиян поддерживают революцию и сегодня. Спустя столетие вопрос раскола, получается, попрежнему актуален.

Казалось бы, очевидная для всех истина: раскол общества и спекулятивные трактовки представителями и белых, и красных событий 1917 года сегодня не способствуют выработке стратегии дальнейшего развития страны. Но есть ли необходимость в примирении через 100 лет? Кто и с кем должен найти общий язык сегодня? Изначально значительная часть Белого движения, как и Красного, были участниками единого процесса крушения империи. Белых (сильно отличающихся друг от друга и стоящих на разных политплатформах) в целом объединяли антикоммунистические взгляды и ненависть к Советам, красных (более однородных идейно) - радикально-коммунистическая утопия.

Судьбы представителей остальных цветов, включая эсеров и анархистов, определялись их позиционированием по отношению к главным участникам событий, тем же белым и красным.

ПЛАТА ЗА НЕПОНИМАНИЕ

Одной из причин и революции, и раскола общества часто называют кризисное положение России в начале ХХ века. Но, отмечает политолог Георгий Бовт, факты говорят о другом. В 1916 году, на третий год войны, экономика и сельское хозяйство России динамично развивались, страна оставалась ведущим экспортером зерна. Вот разве что демографическое давление нарастало: в это время средний возраст жителя страны равнялся двадцати годам. Кстати, и это интересно, 20 лет - возраст большинства участников Арабской весны. С той лишь разницей, что Арабскую весну представляли студенты, в том числе недоучившиеся, а в России это были в основном крестьяне, имевшие об устройстве мира вполне архаичные представления. С кем им было находить общий язык? С другой стороны, сравнивая процессы, происходившие почти в одно время в России и Швеции, Сергей Черняховский, профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ им. Ломоносова, напомнил, что в Швеции обществу удалось найти консенсус, и оно не раскололось. Почему?

Приходится признать, что в Швеции были более дальновидная элита и мудрый монарх, который, оценив ситуацию и поняв ее опасность, пошел на компромисс сразу же. Его даже называли «шведским Лениным»! Компромисс и позволил провести реформы в Швеции мягче и не так радикально, как у нас.

Напомним, что в Швеции в октябре 1917 года на фоне мощного подъема трудящихся масс было создано коалиционное правительство, куда вошли и представители Социал-демократической партии Швеции, а в конце 1918 года приняты законы об уменьшении прав короля, восьмичасовом рабочем дне, всеобщем избирательном праве, сокращении срока военной службы, повышении заработной платы. Вот и один из ответов на вопрос. Между элитой Швеции и рабочими массами не было непреодолимой пропасти.

А шведские социал-демократы с тех пор утвердились в правительстве страны.

В отличие от монарха Швеции, Николай II упустил момент, когда еще не поздно было начать действовать, - говорит Черняховский. - Известно, что его стол был завален донесениями и от брата, и от Дурново, и от Родзянко с примерно одинаковым выводом: государь, если не принимать мер - грянет катастрофа! Да, решительность не была главным качеством русского царя. Да и понимание того, чего хотят трудящиеся массы, отсутствовало. А у большевиков такое понимание было, как и способность сформулировать желания трудящихся в простой и доступной форме первых декретов.

МОДЕРНИЗАЦИЯ И МОДЕРН

Александр Голубев, руководитель Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН, высказал любопытную мысль:

Обратим внимание на то, о чем обычно не говорят. Нам хорошо известна история Французской революции. Многие имеют представление и об исламской революции в Иране в 1970-х годах. Русское общество было более традиционным, чем французское, но менее традиционным, чем иранское. И наша революция оказалась между этими полюсами. Французская буржуазная революция привела к резкому росту капитализма, исламская - к установлению исламского режима. А российская заняла место примерно между ними. И главной причиной революции было сопротивление общества форсированной модернизации.

Круглый стол 25_01_17

Согласившись с утверждением Георгия Бовта, что Октябрь был «революцией архаики», Голубев уточнил:

Революция архаики - да, но в формах индустриализации. Потому что все политические силы тогда выступали за модернизацию - кадеты, октябристы или любая другая партия, включая монархистов, которые также ратовали за обновление, хотя и в рамках монархии.

И тот результат, который мы имеем, это результат наложения реакции традиционного (архаичного) общества на идеологию модернизации, которой придерживались ведущие политические силы. И в этом тоже причина раскола.

НЕМНОГО РОМАНТИКИ

Валерий Коровин, политолог, член Общественной палаты РФ, по-своему объясняет и причины революции, и глубинность раскола общественного сознания. Его версию с опреде-ленным допущением можно назвать романтической.

Революция свершилась потому, что ее поддержали идеалистические массы, стремящиеся к справедливости и понявшие происходящее не догматически, не в рамках научных или неких идеологических категорий, а как стремление к более справедливому миру, к поиску правды, которые они обнаружили в большевиках, упростивших некие догматические посылы до формата простых тезисов. Поддержка событий октября 1917 года, по большому счету, не укладывается ни в идеологию марксизма, ни в категорию буржуазного переворота. Но люди были охвачены жаждой справедливости! Что касается элит, то они полностью оторвались от российского контекста, объясняет Валерий Коровин, и для родной почвы стали чужеродны. И Россия не выбирала какой-то свой особый путь, считает эксперт, она лишь следовала за проявлениями политического модерна Европы. Но народ перетолковывал марксистские, большевистские и ленинские тезисы в своем ключе. Возможно, чаяниям народа в то время больше соответствовали устремления эсеров. Но народ нашел ответы на все вопросы в тезисах большевиков.

Сходна и позиция Валерия Коваленко, заведующего кафедрой российской политики факультета политологии МГУ им. Ломоносова:

Февраль потерпел поражение потому, что его деятели не могли предложить народу решений тех задач, которые лежали в центре социальных ожиданий, - полагает он. - А большевики их по-своему предложили. А что было важно для народа? Вопрос земли и справедливости.

Для русского мужика были характерны не рассуждения о парламентаризме, а поиск социальной правды. По этой линии и прошел раскол.

КАМПАНЕЛЛА ПРОТИВ МАРКСА

Итак, закрепившееся во времена «гражданки» противостояние белых и красных все же было преодолено в 1945–1985 годах. Так считает, во всяком случае, Сергей Черняховский.

После войны Красное знамя над Кремлем даже для тех, кто продолжал предъявлять некие счеты к красным, было фактически символом полного и абсолютного искупления всех грехов. Вспомните последнее слово генерала Краснова, выступавшего на стороне гитлеровцев: он признавал свою вину за то, что пошел против великого движения своего народа.

Процесс над Красновым, кстати, был закрытым, и вряд ли стоит предполагать, что генерал говорил это «для красного словца» или по наущению сталинского суда - ему уже нечего было терять.

Итак, раскол был преодолен? На время - да.

И это нашло отражение даже в кинематографе, напомнил собравшимся Александр Голубев:

Вспомните фильмы 1960–1970-х годов, того же «Адъютанта его превосходительства»! В кино тогда начали показывать белых как ошибающихся, но умных и благородных людей.

Новый (или углубление старого) раскол был рожден безумием конца 1980-х, - уверен Сергей Черняховский. - И это был рукотворный раскол, сопровождавшийся грубой дискредитацией всего предыдущего этапа.

Определенный реванш белые взяли в 1991 году - когда идеалы Февраля 1917 года нашли воплощение в меняющейся России 1990-х. Последствия очередного перекоса в сознании масс всем хорошо известны: единое историко-культурное и экономическое пространство под названием СССР распалось, рухнули многие институты власти, подорвались основы хозяйственной жизни, пошли трещины в пласте морально-нравственных ценностей, разгульный социальный кризис получил криминальный абрис. Но понадобилось не много времени, чтобы либеральная идеология обанкротилась так, как до нее потерпела фиаско концепция радикально-большевистская. Раскол обострился вновь.

Лет десять назад я побывал на выставке плакатов времен Гражданской войны, - вспомнил Сергей Черняховский. - Темы у плакатов схожи: «Ты записался в добровольцы?» и все такое. Но у красных все было сделано талантливее и ярче.

Выходит, кроме экономической подоплеки, идеалистически-романтические настроения, подогретые талантливой пропагандой, сыграли на руку красным. По словам Черняховского, в котомках красноармейцев, ряды которых пополнились за счет образованных бывших белых офицеров, чаще встречалась утопия Томмазо Кампанеллы про «Город Солнца», чем «Капитал» Маркса.

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ К КОНСОЛИДАЦИИ

Неужели, столько испытав, белые и красные не сделают шага навстречу друг другу?

Если мы хотим консолидации общества, - уверяет Сергей Черняховский, - нам надо было бы заявить о верности идеалам Октября, но с изрядными поправками. Революция заканчивается не с расстрелом ее противников, а когда разрешены общеисторические проблемы. У нас они были практически разрешены к 1980-м годам, но последующие события откинули нас на много лет назад. Вместо того чтобы говорить, как идти вперед, мы спорим, что не так было сделано в прошлом. Окончание революционного периода и примирение двух сторон случится, когда мы установим социальную демократию и перейдем к постиндустриальному производству.

А главный научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН Сергей Кара-Мурза считает обращение к основам раскола 1917 года бессмысленным: надо все оставить в прошлом и идти вперед: - Сейчас нередко говорят, что и у белых, и у красных была некая «своя правда». Но это демагогия, с таким подходом можно «свою правду» найти и у бандитов. Гражданская война стала разрешением внутренних противоречий в обществе, но никакого опыта из этой войны вынесено не было. Между тем некоторое примирение сторон наблюдалось уже в 1920-е годы. Вспомните также, что бывшие белые воевали на фронтах Великой Отечественной! Но стоило вновь расшевелить эти старые проблемы, как последовал итог - крах СССР.

Валерий Коровин уверен, что для примирения красных и белых очень многое сделал... Сталин.

Он начал реализовывать державную политику и занялся собиранием большого государства, что противоречило ортодоксальному марксизму. Вспомним опыт национал-большевизма, сменовеховцев (общественно-политическое течение буржуазной и эмигрантской интеллигенции 1920-х годов, призывавшее буржуазную интеллигенцию к сотрудничеству с советской властью в надежде на перерождение Советского государства. - «ВМ» ) и евразийцев, находящихся в эмиграции, но видевших позитивные черты в советском, именно сталинском режиме. Главным для них был мотив собирания русских земель, опора на массы, идеи соцсправедливости.

Сегодня национал-большевистская модель могла бы, возможно, примирить эти лагеря, но она творчески не разработана, хотя национал-большевизм укладывается в рамки современного мира - со своей правой политикой, державностью и левой экономикой. (Национал-большевистская партия запрещена в РФ с 2010 года. - «ВМ» )

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Во времена гражданки народ пел частушку:

Пароход идет мимо пристани,

Будем рыбку кормить коммунистами.

Эх, пароход идет, волны валами,

Будем рыбку кормить генералами!

Судя по всему, простой народ уже тогда... устал и от белых, и от красных. Люди были готовы поддерживать тех, кто помог бы им разрешить «земные» проблемы - спокойно жить и работать. Пусть не полностью, но выполняя обещания, красные на долгие годы перетянули на себя «социальное одеяло», умело прикрывая им огрехи и несовершенства той же советской экономики.

Современным элитам России, похоже, чужд имперский дух, а интеллектуальную общественность по-прежнему разрывает «синдром гражданской войны». И чем скорее будет поставлена точка в этом вековом конфликте - тем лучше. Для всех.

СПРАВКА

Готовясь к круглому столу, работники сетевого телевидения «ВМ» провели на улицах столицы опрос, спрашивая у случайных прохожих, за кого они отдали бы свой голос сейчас - за белых или за красных.

Опрос не претендует на репрезентативность, но - факт: подавляющее большинство опрошенных приняли сторону красных. Больше других запомнились ответы.

Известия о смене власти в Петрограде в 1917 году пришли в наши края с запозданием, в основном через демобилизованных солдат. В начале 1918 года началась реорганизация органов власти. Вместо волостных земских управ были созданы волостные Советы крестьянских депутатов: Емашинский - 26 февраля, Ногушинский - 1 марта, Белокатайский - 17 апреля. Отвечая на вопросы анкеты иногороднего отдела Уфимского губернского Совета народных комиссаров об организации и деятельности Советов, Емашинский волостной Совет отмечал, что «была попытка организации белой гвардии и контрреволюции в здешней волости, которая 12 марта подавлена вооруженной силой». Ногушинский волостной Совет указывает, что подобные «попытки замечались, но скоро ликвидированы». В Белокатайском волостном Совете «попытки организации контрреволюции не замечались».

Речь идет о том, что в марте 1918 года в Карантраве был проведен нелегальный съезд офицерства, на котором от Ногушинской волости присутствовали царский офицер Е.Е.Матвеев и сын священника А.А.Боголюбов. Руководил съездом поручик Рычагов, житель Саткинского завода, а вдохновителем его был подполковник Войцеховский, который сам на съезд не прибыл. После этого и произошли мелкие контрреволюционные восстания , которые были легко ликвидированы. Волости имели небольшие (до 30 человек) боевые дружины, а в Емашах был боевой отряд народного вооружения из 70 человек, руководил которым П.Хлебников. Эти формирования были слабо обучены, плохо руководились, в них «хромала» дисциплина, но в данном случае они со своей задачей справились, и их состояние ни у кого тревоги не вызывало.

О том, что новая власть недооценила нарастающую опасность, свидетельствует такой факт: в мае Ногушииский волостной револю­ционный трибунал осудил Н.Ф.Брагина (сына известного земского деятеля Ф.И.Брагина) за организацию им «партии беспартийных», в которую с марта 1918 года из Емашинской и Ногушинской волостей вошло до 400 человек. Он принимал в свою партию «всех, кто за сохра­нение Учредительного собрания, кто за защиту веры православной». Было установлено, что создание «партии беспартийных» фактически направлялось уфимской епархией. Однако об этом даже не были поставлены в известность уездные и губернские власти, а самому Брагину суд определил такое наказание: «Вынести общественное порицание на общем собрании граждан волости, предложить распустить партию и впредь организацией таковой не заниматься». А ведь речь шла об объединении контрреволюционных сил... Дальнейшие события подтвердили это. В конце мая - начале июня обстановка резко осложнилась. Это почувствовали делегаты губернских съездов батраков и деревенской бедноты (29 мая), Советов рабочих, красноармейских, бедняцких и батрацких депутатов (1-5 июня), на котором присутствовали П.Ф.Носов и А.П.Ожегов - от Старобелокатайской волости, А.П.Гордеев и М.С.Берсенев - от Ногушинской. С запада и востока угрожали белочехи , с юга - атаман Дутов. Проводилась мобилизация в Красную Армию пяти призывных возрастов. В Уфимской губернии было объявлено военное положение. Это наверняка повлияло на дальнейшие события. Обострило ещё больше ситуацию усиление конфискации хлебных запасов у зажиточных крестьян. Противники Советской власти поняли, что пришел их час...

В Златоустовском уезде первым - 9 июня - восстало село Карантрав, центр Ново-Петропавловской волости. Здесь были убиты председатель волсовета М.А.Рудин, члены волсовета Чалов, отец и сын Жерлыгины и другие. Ургала и окрестные села, входившие во 2-ю Айлинскую волость, были захвачены восстанием, охватившим Айлинскую и Ново-Петропавловскую волости, город Кусу. Его руководители - крупный мясопромышленник М.Васильев, хозяин Никольского металлургического заводов Злоказов. В июне 1918 были арестованы члены волостного Совета В.И.Тиунов (на фото слева) и Ю.Тимербаев. Безуспешно искали Ситдика Зарипова и вместо него арестовали братьев Садыка и Шафика. Несколько дней они провели под арестом, затем их отправили в Карантрав и по дороге убили. Всего в Карантраве и его окрестностях было убито 40 человек. Такого количества жертв в других-местах не было. Затем восстание перебросилось на волостной центр Старый Белокатай , где 13 июня была учинена зверская расправа над «советчиками». Были зарублены шашками на глазах жителей К.В.Макаров, П.Ф.Носов, Г.Н.Вязовиков, И.И.Ожегов, Я.А.Кус­тиков, Н. А.Шихов и неизвестный красноармеец . В этот день, 13 июня, отряд Хлебникова из Емашей был направлен на выручку белокатайских большевиков . Узнав об этом, белые выслали ему навстречу своего человека - Третьякова, который сообщил Хлебникову, что в Белокатае много войск, в том числе и чешских. Поскольку Хлебников ранее был знаком с Третьяковым, то он поверил ему, и отряд был повернут в обратный путь: слишком неравными представлялись силы. В пути возникла паника, и по возвращении в Емаши большинство бойцов бросило оружие и решило сдаться без боя. Только несколько человек решили продолжать борьбу и отправились на соединение с красноуфимским партизанским отрядом. Ногушинская дружина с полным вооружением вернулась в Ногуши.

В Емашах повстанцы во главе с купеческим сыном С.Лубовым, попом Северовостоковым и сыном церковного старосты Черепановым захватили побросанное оружие, арестовали и заперли в каменные кладовые более 100 человек. 9 человек были убиты в урочище Арамбат: В.Ф.Кинев, В.Потеряев, В.Ф.Гольцов, Д.Н.Другов, А.Л.Сигов, П.Я.Лавров, С.С.Потеряев, М.Н.Шнейдер, Ф.А.Ушаков.

В Белянке местный мулла Ахтям Акрамов и его сторонники арестовали (закрыли в амбар) С.Мусина, Д.Юлдашева, С.Вазирова, М.С.Рогова и братьев Гумеровых - Батыра и Хужу. Сами расправиться с ними побоялись, вызвали из Старого Белокатая карательный отряд. К нему по дороге присоединились несколько десятков человек из Новой Маскары и Ашаево, вооруженных вилами, топорами. Пятерых арестованных зверски избили и утопили в болоте. Батыр Гумеров сумел убежать в лес и спрятаться в стогу сена. Каратели искали его в деревне и в лесу, стог сена, в котором он прятался, проткнули штыками. Гумеров был ранен, но не выдал себя. Добрался до Красноуфимска, попросил помощи. Вернулся в Белянку со взводом кавалеристов. К этому времени его брат и другие были уже мертвы. Кавалеристы направляются в Старый Белокатай , где в отместку поджигают дома в улицах Загора и Кургашкино. Огонь уничтожил 115 дворов, сгорели домашний скот и птица, сгорел один старик - нищий. В это время арестованные «советчики», около 200 человек, препровождаемые в Златоустовскую тюрьму, вышли из Нового Белокатая в сторону Карантрава. Отошли около 3 километров, и конвоиры, выдернув из колонны двух арестованных, зарубили их. Тут и стал виден высокий столб черного дыма над Старым Белокатаем . Конвоиры спешно погнали арестованных в Карантрав, а на следующий день за селом, в березовом лесу, были зарублены ещё несколько человек: Ф.Т.Чухарев, Я.В.Васильев, В.С.Лапко, И.Хлюпин, П.Загайнанов, И.П.Топычканов, П.А.Устюгов и другие. Других повели дальше, в Златоуст. Если кто терял силы и отставал, тех убивали. У горы Липовой расстреляли, зарубили шашками и закололи штыками ещё 24 человека. Далее - Златоустовская тюрьма, следственная комиссия, «поезд смерти», Сибирь, Александровский централ... Из 120 арестованных из Старого и Нового Белокатая этот этап пережили немногие.

Во всех восставших волостях формировались боевые штабы и дружины, сначала добровольно, а затем и путем запугивания и угроз, вокруг сел копались окопы.

В середине июня в Тардавке прошел съезд повстанцев, на котором рассматривался вопрос о выявлении всех активных советских работников, о создании «карательно-следственных троек», работа которых, впрочем, заметных результатов не дала. В самой Тардавке были убиты активисты Советской власти С.Третьяков, В.Решин, Г.Бештомов и неизвестный красноармеец. Руководил расправой белочешский офицер Кожевец. Здесь же был рассеян партизанский отряд, пришедший со стороны Кигов, были арестованы один из его организаторов Е.Е.Лыков, Малев и несколько красноармейцев .

На Поперечной горе около ст. Ургала были расстреляны инженер Никольского завода С.Фельдкенштейн, начальник цеха В.Баутин, рабочий В.Батин и другие. Причем Батина убивали дважды: в первый раз он был только ранен и ночью вылез из ямы, из-под трупов других расстрелянных. Был задержан конным разъездом белых и убит на дороге.

В самой Ургале, на запасных путях, летом 1918 стоял эшелон с чехословацкими солдатами и потом ушел в сторону Бердяуша.

Только Ногушинская волость дольше других остается Советской, одна во всем Златоустовском уезде. Соседние волости присылают в Ногуши ультиматум о немедленном свержении Советской власти и восстановлении земской управы. А оружия на всю волость - несколько винтовок и десятка два патронов... Фактически безоружные ногушинцы 13 июня приняли этот ультиматум, чтобы избежать бессмысленного кровопролития. На общем собрании граждан Ногушей и Карлыханово волсовет объявил о прекращении своей деятельности. Власть перешла к волостной земской управе, которая дала обещание общему собранию не арестовывать советских и партийных работников без его согласия. 6 человек из бывшей боевой дружины - М.Ф.Попов, П.Н.Воробьев, И.Ф.Бреев, В.Ф.Бреев, Ф.С.Субботин, С.Бобин - заявили, что они оружие не отдадут, а отправятся на соединение с красными отрядами, и не спеша, на глазах собравшихся удалились по полю в лес. Их никто не рискнул остановить и разоружить, потому что знали: народ этого не позволит. Руководитель земской управы офицер Матвеев не сдержал своего обещания, и в ночь с 13 на 14 июня были арестованы 56 партийных, советских работников и сочувствующих им. Для этого из Старого Белокатая был вызван отряд «казаков». Штаб Емашинской волости требует, чтобы арестованных перевели в Емаши. Однако начальник охраны А.Е.Худяков, тайно стоящий на стороне красных, разными способами перевод оттягивает, понимая, что арестованных по дороге просто могут убить.

На рассвете из-под стражи сбежал А.П.Гордеев. Он передал от арестованных письмо общему собранию граждан с требованием немедленного их освобождения. Земская управа была вынуждена вновь созвать собрание, на котором было принято решение: «освободить немедленно арестованных, приступить советчикам к сдаче ими дел, убежавшего члена ВИКа Гордеева за побег к ответственности не привлекать». И самое главное: «не воевать против красных». Арестованные были освобождены, но через сутки под арестом снова оказались 12 человек. Им удалось установить связь с красными отрядами под командованием А.Л.Борчанинова, действовавшими в Красноуфимском уезде, километрах в 50-60 от Ногушей. Отряды, шедшие на Месягутово и далее на Златоуст, от Болыиеустьикинска сворачивают на Емаши. Село было взято после «короткого, но жаркого боя» 22 июня 1918 года. Ещё при приближении к Емашам отряда Борчанинова руководители Ногушинской волости были освобождены из-под стражи. Укрывшись на первое время в лесу, они установили связь со своими товарищами. Как только Емаши были очищены от белых, последние покинули и Ногуши. Делегация волости заявила Борчанинову, прибыв в Емаши, что Ногушинская волость в большинстве своем советская, что она просит оружия для своего красного партизанского отряда. Так 23 июня Ногуши и Карлыханово были бескровно освобождены.

На следующий день был создан революционный комитет (ревком ) и начато создание Ногушинского партизанского отряда. В первый день в отряд записались 32 человека. Командир отряда - П.С.Поспелов, его помощник - А.П.Гордеев. 24 июня партизанский отряд, уже будучи вооруженным, занял Ногуши и Карлыханово, имея задачей наблюдение за противником и охрану левого фланга Борчаниновского отряда. К концу первых суток своего существования он насчитывал более ста бойцов, а к концу вторых суток - около 200 человек пехоты, сотню кавалерии, связистов и обозников. Но Ногуши и Карлыханово пришлось к вечеру 24 июня оставить под давлением превосходящих сил противника, с чем партизаны, занявшие позиции на восточной окраине Емашей, мириться не хотели. Учитывая это, командование 26 июня провело операцию по захвату Ногушей и Карлыханово. Обходная колонна, состоящая из конной сотни ногушинцев, совершила 30-километровый марш и к полудню неожиданно вышла в тыл и правый фланг противника, расположенный на Козьей горе, к северу-востоку от Ногушей. Одновременно с ней двинулись: в лоб на Ногуши с Каменной горы - ногушинцы, а с Карабатовской горы, вверх по Ику - златоустовский отряд. Такого комбинированного и решительного наступления противник не ожидал, и к вечеру Ногуши и Карлыханово были освобождены. Белые отошли за Айдакаево и заняли позиции по линии Черная гора – Студеный Лог. Их попытки взять реванш оканчивались неудачно.

Защищая Ногуши и Карлыханово, партизанский отряд пополнял свои ряды. За неделю волость дала отряду 600 с лишним человек - пехотинцев, артиллеристов, пулеметчиков, связистов, хозяйственников и обозчиков. При ревкоме был создан военный комиссариат, занимавшийся продовольственным снабжением, а также поставкой всего необходимого для формирования отряда. Ногушинцы помогли отряду Борчанинова отбросить противника от западной окраины Емашей, выделив 2 взвода пехоты и взвод кавалерии. Многим желающим воевать в отряде было отказано в приеме из-за нехватки вооружения, будь которого в достатке, Ногушинская волость могла бы сформировать целый пехотный полк.

Между тем положение красных отрядов все более осложняется. Со всего Златоустовского уезда и части волостей Красноуфимского уезда силы белых стянуты к Емашам, Ногушам и Карлыханово. В их тылу больше нет красных отрядов, и белые имеют полную свободу действий. Оперативная сводка штаба Красноуфимского фронта 13 июля сообщает, что «противник произвел нажим на наши войска в районе села Емашей с целью окружения. Атаки все отбиты с большими потерями, и это окружение не удалось».

20 июля красные отряды оказались в полном окружении. Почти полностью ох­вачен восстанием Красноуфимский уезд. Уездный исполком настойчиво просит прийти на помощь к нему отряды, дей­ствующие в районе Емашей, Ногушей, Карлыханово. 22 июля военный совет отря­дов решил «немедленно двинуться на выручку Красноуфимска». В ночь на 23 июля отряды под командованием Бор­чанинова прорывают кольцо окружения, после ряда боев занимают Красноуфимск. В августе 1918 года отряды переформированы в стрелковые полки. Ногушинцы - пехотинцы вошли в 6-ю роту (ей командовал А.П.Гордеев) 1-го Красноуфимского полка, а также в 7-ю и 9-ю роты, в пешую разведку и другие подразделения. Эскадрон ногушинцев вошел в кавалерийский полк. В боях под Красноуфимском ногушинцы, как потом выяснилось, воевали против своих же земляков - ногушинцев и емашинцев во главе с белым офицером А.А.Боголюбовым.

А в Ногушинской волости тем временем искоренялась «красная крамола ». Особенно страдали те семьи, из которых мужики ушли с партизанским отрядом. В начале 1919 года в Ногушах и Карлыханово расквартировали части Ижевской дивизии, и в течение двух месяцев жители сел терпели эту обузу. Ногушинская волость была объявлена штрафной. Здесь было установлено особое комендантство. Карлыхановское высшее начальное училище, в виде награды, было переведено в Емаши.

В Ургале осенью 1918 разместился конно-артиллерийский дивизион колчаковцев - для поддержания порядка в ближайших селах и деревнях. Шла мобилизация 18-летних в белую армию .

В Старобелокатае белые , уходя на север, где под Артями развертывались настоящие бои, забрали с собой все боеспособное мужское население, даже освобожденных из-под ареста, которых брали на поруки. Белым полком командовал офицер В.Н.Ярушин, вскоре убитый и похороненный на родине, в с. Карантрав.

Окончательное освобождение пришло летом 1919 года . По селу прошел отступающий полк колчаковской армии. Следом за ним двинулись те, кто опасался возмездия за 1918 год . Многие спрятались в лесу на заимках и тем спаслись от эвакуации. После артобстрела красные заняли село. Белые же сразу далеко не ушли, и один из их полков был атакован и почти полностью захвачен в плен в урочище Арганат.

Двухдневный бой в первой половине июля 1919 года произошел около Новой Маскары и Белянки. Белые отступили в Ункурду , затем в Кусу и Златоуст. Их преследовали части 5-й армии Тухачевского.

В бою недалеко от деревни Шакарла были убиты 4 красногвардейца, и это были одни из последних жертв на территории района. Местные жители похоронили их в устье реки Камышевки, установили памятник. Фамилии погибших неизвестны. В июле прошли красноармейцы и по улицам Ургалы.

В Новобелокатае размещался штаб 35-й дивизии 5-й армии, и 15 июля был отдан приказ о наступлении на Кыштымские заводы. Гражданская война в наших краях закончилась. Останки жертв 1918 года были захоронены в братских могилах в Новом и Старом Белокатае , в Карантраве, Емашах, Тардавке. Вернулись домой и бывшие белые , и бывшие красные .

Ногушинцы в составе Красноуфимских полков воевали за Советскую власть вдали от родных мест. 19 сентября полки соединились с вышедшими из окружения отрядами под командованием В.К. Блюхера, и из них была сформирована 4-я Уральская дивизия, в первый бригаде которой сражались ногушинцы. Вновь, взят с боем Красноуфимск и опять оставлен. Дивизия с боями отступает в Вятскую губернию, а весной 1919 года возвращается на Урал. Соотношение сил к этому времени коренным образом изменилось, белые войска оставляют рубеж за рубежом. Известие об освобождении родных мест ногушинцы получили около г. Кунгура. А их боевой путь лежит на восток, до Байкала. Затем, в 1920 году, эскадрон ногушинцев в составе корпуса Гая дерзко появляется под стенами Варшавы. Артиллеристы-ногушинцы воюют на Украине, в Крыму. В 1921-22 годах ногушинцам вновь пришлось вести борьбу на Урале - усмирять последние очаги восстаний.

Особенностью событий 1918-19 годов является то, что врагами оказались соседи, давние знакомые, друзья, бывшие однополчане. Это наложило свой отпечаток на происходящие события.

Член Белокатайского волкома партии Е.М.Щербинин скрылся, когда нача­лась расправа над работниками волости. Ночью решил зайти к соседу Николаю, надеясь, что тот не выдает. Подходя к ограде, увидел, что навстречу идут трое, впереди Николай. Понял, что ищут его. Щербинин, приготовив наган, заговорил: «Слушайте! Я мог бы убить сейчас вас, но я этого не сделаю. Что толку - сегодня вы убьете меня, а завтра убьют вас. Подумайте над этим хорошенько» .

Соседи - Владимир, Николай, Тихон - стояли молча. Потом Владимир сказал: «Ну ладно, Егор Михайлович, уходи с богом» , - и пошел обратно по огороду. Николай сообщил жене Щербинина, чтобы она принесла продукты и сухую одежду. Прощаясь, Щербинин крепко пожал руку Николаю: «Спасибо, Коля, не забуду...» .

С таробелокатаец М.Е.Мозгляков был в годы первой мировой войны сослуживцем В.Н.Ярушина - одного из руководителей контрреволюционного мятежа, под Артями командовавшего белогвардейским полком. Мозгляков, мобилизованный белыми, попал в этот полк и пробился на прием к Ярушину. Тот, узнав сослуживца, затащил его к себе, велел принести выпивку и закуску. Когда развязались языки, Мозгляков спросил: - Вроде ты, Василий Никитич, не по той дорожке пошел? - Да! - ответил Ярушин. - Но теперь поздно, дойду до конца, а вот ты с нами больше не связывайся. Ярушин, написав какую-то бумагу, положил её в пакет, опечатал сургучом и отдал Мозглякову. Тот, приехав домой, передал пакет в волостное правление, и больше его не трогали .

В начале 1920-х годов пришел домой военный руководитель Старобелокатайской контрреволюции, бывший царский офицер И. М. Услогов. Узнав об этом, сосед Александр Ладыгин, пострадавший от белогвардейцев в 1918 и сейчас работавший в милиции, решил свести с ним счеты. Устюгов замерз в дороге и залез на печь погреться. Увидев его, Ладыгин выхватил револьвер и закричал: - Убью, собака! А тот ответил: - Санька! Что ты! На печи-то? У парня сразу опустилась рука с револьвером .

E .М. Щербинин, покинувший Старобелокатай в мятежные дни 1918 года, о чем шла речь выше, в дальнейшем служил в Красной Армии. Вернувшись домой, он встретился с теми, кто хотел расправиться с ним в 1918. Как-то, проезжая лесной дорогой, увидел Павла Лыткина - Пашу-матроса. Тот косил у дороги траву и, увидев Егора, косу выпустил из рук, упал на колени со словами: «Прости, Егор Михайлович! Виноват перед тобой!» Наган у Щербинина был под рукой, но... А как-то зашел к Щербининым ещё один бывший враг - Михайло Абрамов, Миша-барма. Принес мешок первосортной подошвенной и яловойкожи, бросился на колени и слезно просил прощения. Жена Щербинина, хорошо зная его вспыльчивый характер, подошла к мужу: «Егор Михайлович! Не тронь его!» Егор отстранил жену, взял Мишу обеими руками за шиворот и, вытащив из комнаты, сбросил с крыльца на землю, а вдогонку швырнул мешок с кожей.. .

П остепенно наступало примирение. Бывшие враги снова стали просто односельчанами, соседями. Но прошлое ещё напоминало о себе. До 1921 года в окрестностях Белянки действовала банда Терентия Синицына. Несколько человек были убиты в лесу, а один - прямо на улице в Кирикеево. Крестьянские волнения, известные под названием «Черный орел», происходили в 1920-21 годах, в том числе в Емашах. Здесь произошло крупное столкновение с восставшими отряда ЧОНа из Китов. Были взяты в плен 36 человек, конфисковано много оружия и боеприпасов .

К авалерийский отряд ЧОНа, проезжая по Старобелокатаю, забрал из дома одного из руководителей мятежа 1918 года, а тогда ещё и церковного старосту, И.Н.Фаронова, который был расстрелян на Почтовой горе. Это была единственная жертва в отместку за 1918 год. При подготовке данного очерка использованы воспоминания участников и очевидцев событий 1918-19 годов: А.П.Гордеева о Ногушинском партизанском отряде, Г. И. Самодурова - о событиях в Старобелокатае, а также материалы историков-краеведов С.А.Ушакова, Г.И.Ширяева, С.И.Карабатова, Т.В.Валиахметова и других, доступные архивные источники, публикации в районный газете «Новая жизнь» .

Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает…
Старого мира-последний сон:
Молодость-Доблесть-Вандея-Дон.

Марина Цветаева,
(русская поэтесса)

В Гражданской войне белые выступали, с одной стороны самой мощной контрреволюционной антибольшевистской силой, с другой стороны они являлись носителями надклассовой, общенациональной идеи государственности, соединявшей в себе традиции, как романовской России, так и России февральской, революционной. Поэтому их контрреволюционность носила половинчатый характер. Они были ярыми противниками большевистского Октября, но в массе своей разделяли идеи и ценности либерально-реформистского Февраля 1917 г., особенно идею созыва Учредительного собрания.

Жесткая непримиримость белых по отношению к красным, в отличие от эсеров, меньшевиков и других российских социалистов объяснялась причинами как национально-патриотического, так и классового характера. В глазах белых красные (большевики) являлись антинациональной, космополитической силой, нарушившие все международные обязательства России, в том числе ее союзнические обязательства, раздающие направо налево территории страны (условия Брестского мира), захватившие власть насильственным путем и установившие неслыханный террор по отношению к целым классам и группам населения России.

С точки зрения белых, красные были подобны чуме, заражавшие социальные низы слепой ненавистью и страстью к разрушению ко всему священному для русского патриота: Родине, Религии, Церкви, Традиции. Вот почему с большевистскими комиссарами и всеми активными участниками красных, белые не церемонились. Для них всегда была готова петля или пуля. Это неизбежно усиливало ожесточение сторон в братоубийственной Гражданской войне.

В тоже время «белый террор» по своим масштабам не мог сравниться с «красным террором», в силу отсутствия у белых подобной политической организации как большевистская партия, с ее бескомпромиссной классовой идеологией обосновывающей неизбежность террора. По подсчетам А.Г. Зарубина, В.Г. Зарубина, за все время Гражданской войны белые казнили едва ли не более 10 тысяч человек, что в несколько десятков раз меньше, чем красные.

Офицерство составило не только основной костяк Белого движения, но и выступило его идейным организатором и вдохновителем. Социальный состав русского офицерства был пестрым, но в массе своей офицеры происходили из небогатых, незнатных семей, а многие из них получили офицерские чины на фронтах Мировой войны. Это и определяло демократичность самого бело-офицерского движения. Конечно, среди офицеров и участников Белого движения было много монархистов, и даже сторонников возвращения к порядкам романовской России. Вот только практически все лидеры Белого движения (Корнилов, Алексеев, Каледин, Колчак, Деникин и др.) разделяли республиканские и «февральские» революционные убеждения и ценности. Но при этом все решительно были настроены против той солдатской анархии и демократического «бардака», царившего в русской армии и в обществе в 1917 г.

По сути неудавшийся корниловский мятеж в августе 1917 г., был идейным зародышем будущего Белого движения, выступавшего за восстановления централизма, правопорядка и территориальной целостности страны. Неслучайно все его главные участники (Корнилов, Деникин, Марков, Романовский, Лукомский и др.), заключенные в Быховскую тюрьму и получившие свободу в ноябре 1917 г., явились главными организаторами Белого движения возникшего на Юге России.Юг страны, удаленный от большевистского Центра стал основным местом сбора всех непримиримых противников большевиков, главной кузницей Белого движения и наконец, главным антибольшевистским белым фронтом. Именно здесь, на Юге, на Дону и Кубани генералы М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов в конце ноября 1917 г. принялись формировать первые добровольческие военные формирования белогвардейцев.

Фактом является то, что в этот период у белых не было ни сил и средств, чтобы противостоять большевикам, пользующихся в то время, безусловно, поддержкой большинства населения. Даже казачество оказалось глухим к призывам бывших царских генералов, сбросить «иго» большевиков и восстановить дооктябрьский правопорядок и целостность страны. Казакам был чужд лозунг белых «о единой и неделимой России». Они мечтали о широкой автономии. Земли у казаков было вдоволь, и пока их большевики не доставали, они уклонялись от призыва вступать в белую армию.

Пребывавшие на Дон «белодобровольцы» вступавшие в ряды малочисленной Добровольческой армии в конце 1917 г., были сплошь из юнкеров и офицеров. Неслучайно генерал Л. Г. Корнилов, встречая прибывших на Дон людей готовых воевать против большевиков, с нескрываемым раздражением восклицал: «Это все офицеры, а где солдаты?» (по Л.С. Семенниковой) А солдаты, происходившие из крестьян и рабочих поддержали Советскую власть.

Социальная политика большевиков («фабрики рабочим», «земля крестьянам», «мир всем трудящимся») на первом этапе выглядела очень привлекательной для подавляющего большинства страны. На практике это означало, что белые изначально были обречены на скорое и быстрое поражение от «красных»- большевиков.

Однако жестко репрессивная социальная и экономическая политика большевиков вызвала невиданный социальный раскол и поляризацию в обществе, что значительно расширило географию и социальный состав участников антибольшевистского движения. Позже в белую армию вливались кто добровольно, а чаще после мобилизаций, представители интеллигенции, мелкой буржуазии, казачества (из-за большевистской политики расказачивания на Дону), крестьяне и даже рабочие (например, в армию Колчака).

Наконец, Антанта, разгневанная выходом большевистской России из мировой войны, стала оказывать финансовую и военную помощь русским белым. До осени 1918 г. на стороне белых сражались чехословаки (45 тысяч), а также до 250 тысяч военнослужащих Антанты. Впрочем, последние (интервенты), воевали неохотно, участвовали лишь в локальных боях.Тем не менее, по словам С.В. Карпенко: «Белое движение, опираясь на неустойчивую поддержку средних слоев и половинчатую помощь союзников, своим отчаянным сопротивлением затянуло Гражданскую войну в России на три года». Вливание в белую армию массы боеспособных казаков (особенно после антиказачьей директивы от 24 января 1919 г.) дало возможность белым увидеть реальную возможность победы летом-осенью 1919 года.

Тогда и наступил зенит их боевой славы. Войска Юденича наступали на Петроград. Войска Деникина довольно долго и успешно, победным маршем наступали на Москву, захватив Орел. Но именно здесь в многодневной Орловской битве были перемолоты красными частями ударные силы армии Деникина, после чего началась их беспорядочное отступление. Причин катастрофы деникинского фронта было несколько. Излишнее растянутость фронта: от Киева до Орла и Царицына. Действия в тылу деникинцев махновцев и петлюровцев (на Украине).

Но главное было в другом. Широкие народные массы не поддержали белых, в которых видели представителей бывших эксплуататорских классов- «бар» и «буржуев». Соотношение сил было явно не в пользу белых. Если большинство офицерского состава русской армии сознательно пополнило ряды белой армии, то подавляющее большинство русских, особенно крестьян, либо вовсе сохраняло нейтралитет (часто благожелательный в пользу красных), либо выбрало сторону красных. Как справедливо отмечает итальянский историк Д. Боффа, «белые генералы не нашли сколько-нибудь длительной поддержки ни у одной массовой силы».

В распоряжении красных находилось свыше двух третей населения страны, заводы, выпускающие военное снаряжение и боеприпасы, военные склады, важнейшие железнодорожные узлы. Даже в период наибольших успехов в сентябре 1919 г. все 4 белых армии, вместе взятые, реально насчитывали около 300 тысяч человек. Красная армия уже тогда жесткими мобилизационными мерами была доведена до 1,5 млн. А к концу 1920 г., ее численность была доведена до 5 млн человек.В 1920 г. малочисленная армия Врангеля долго продержалась в Крыму, только из-за того, что главные части Красной армии сражались против буржуазно-националистической Польши. Но как только война с Польшей завершилась, Красная армия буквально раздавила малочисленную врангелевскую армию в Крыму.

То, что война с белыми затянулась до конца 1922 г., объясняется удаленность от центра страны, а также японским фактором. А именно, нежеланием Советской России воевать с Японией, под крылом которой находились последние белые правительства на Дальнем Востоке. С уходом японских войск красные войска под командованием В.К. Блюхера, затем И.П. Уборевича освободили в октябре 1922 г. Владивосток- последнее прибежище белого движения. Белые окончательно проиграли красным.

Прежде чем объяснить причины их поражения, следует раскрыть политические цели белых.27 декабря 1917 г. (9 января 1918 г. по новому стилю) командующий Добровольческой армией генерал Лавр Корнилов огласил свою политическую программу, ставшую впоследствии политической квинтэссенцией Белого движения. В частности она предусматривала: «…Уничтожение классовых привилегий, сохранение неприкосновенности личности и жилища, … восстановление в полном объеме свободы слова и печати»; установление правительственной власти, «совершенно независимой от всяких безответственных организаций», до Учредительного собрания и ответственного только перед ним;«сложный аграрный вопрос представляется на разрешение Учредительного собрания»; за рабочими сохраняются все политико-экономические завоевания революции в области нормирования труда, свободы рабочих профсоюзов…»; продолжение войны «в единении с союзниками до заключения скорейшего мира»; воссоздание боеспособной армии - без политики, без вмешательства комитетов и комиссаров, и с твердой дисциплиной; «за отдельными народностями, входящими в состав России, признается право на широкую местную автономию при условии сохранения государственного единства…» (цит. по В.Ж. Цветкову).

Как видно политическая программа белых была очень и очень демократичной, и направлена на то, чтобы привлечь в свой лагерь все слои русского общества. Даже канонический лозунг белых о «единой и неделимой России» не отвергал национальные автономии, а позже даже сменился готовностью к федеративному устройству. Можно сказать, что белые в отличие от красных, выступали за настоящее общенациональное единство всех политических сил и социальных слоев, без подчеркивания какой-либо партийной программы.

Российский патриотизм для белых был корневым и безусловным. «Ни пяди русской земли никому не отдавать, - говорил на заседании Донского Войскового Круга 20 ноября 1919 г. генерал А. И. Деникин, - никаких обязательств перед союзниками и иностранными державами не принимать, ни по экономическим, ни по внутренним нашим делам... Когда станет у власти Всероссийское правительство, то оно не получит от нас ни одного векселя» (цит. по В.П. Слободину). Возможно, поэтому союзники белых из стран Антанты не спешили оказывать им серьезную помощь?

Некоторые русские эмигранты, такие как философ, Иван Ильин в своих работах писал, о колоссальной духовной силе противобольшевистского движения белых, которая проявлялась «не в бытовом пристрастии к родине, а в любви к России как подлинно религиозной святыне». Для него Белая идея- это идея религиозности и одновременно борьбы за «дело Божье на земле». Без этой идеи «честного патриота» и «русского национального всеединства», по убеждению русского философа, «белая» борьба была бы обычной Гражданской войной.

Итак, главную ставку белые делали на общегосударственный патриотизм, а не на разделение по классовому, партийному и идеологическому принципу, как у красных. И, тем не менее, они с такой удивительно современной и демократической программой даже по нашим меркам проиграли тем, кто все время подчеркивал разделение российского народа по всем социальным и политическим признакам. Почему? На этот вопрос историки давно нашли немало ответов и объяснений. Выделю, на мой взгляд, главные:

1. Политическая размытость и даже идейная непривлекательность их лозунгов по сравнению с большевистскими, для основных классов и слоев российского общества (крестьян и рабочих). Тогдашнее общество в России просто еще не созрело до надклассовых, общепатриотических и беспартийных программ и идей белых. Вот почему типичный лозунг белых: «За Россию!» не встречал взаимопонимания в традиционно общинном и насквозь расколотом российском обществе.

2. Непредрешение аграрного вопроса и вопроса о форме правления «монархия или республика» до созыва Учредительного собрания, также явилось ахиллесовым пунктом в стратегии и тактики белых. Подавляющее большинство населения страны состояло из крестьян, и их не устраивала позиция белых отложить вопрос о разделе помещичьей земли (которую они уже поделили) до далекого Учредительного собрания. Как известно только правительство Врангеля закрепило за крестьянами в частную собственность все земли (включая помещичьи) которые у них были. Но Врангель, контролирующий в 1920 г. маленький полуостров Крым был уже безнадежно обречен на поражение.

3. Белые армии и правительства располагались на окраинах России, в отличие от выгодной центральной позиции красных, контролировавших до 80% всех промышленных ресурсов и имеющих 2/3 населения страны.У белого движения не было таких ярких политических лидеров подобных Ленину и Троцкому. Генералы Корнилов, Краснов, Деникин, Каледин, Колчак, Юденич, Врангель были храбрыми и искусными полководцами, но абсолютно никудышными политиками и государственными деятелями.

4. Белые правительства Колчака, Деникина, Юденича и др. не смогли найти взаимопонимания с национальными меньшинствами и нерусскими народами России. Даже классово несимпатичные большевики, для национальной буржуазии и интеллигенции окраин с их лозунгом «Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения», оказывались более привлекательными, чем белые с лозунгом «единой и неделимой России».

5. Отсутствие стратегического единства, несогласованность действий между белыми генералами в войне против красных. Фактически все их боевые походы против большевиков не были скоординированы между собой.Белых слабо поддерживали даже те классы и слои населения, которые прямо были заинтересованы в свержении власти большевиков. Мемуары белых полны обличений «состоятельной буржуазии и спекулятивных кругов, жиреющих от доходов и барышей, но не желающих ничем жертвовать и реально помочь армии», хотя та спасала их жизнь, достояние и привилегии» (по Ю.А. Щетинову). А. Деникин вспоминал: «Классовый эгоизм процветал пышно повсюду, не склонный не только к жертвам, но и уступкам. Он одинаково владел и хозяином, и работником, и крестьянином, и помещиком, и пролетарием, и буржуем. Все требовали от власти защиты своих прав и интересов, но очень немногие склонны были оказать реальную помощь. Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и собственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась ничтожными в полном смысле цифрами».

6. Половинчатая политика стран Антанты по отношению к белым правительствам. Неуступчивая и великодержавная позиция белых генералов (Колчака, Деникина и др.) по отношению к сепаратистским устремлениям прибалтов, финнов, украинцев прямо противоречила политике Англии, Франции, США, Японии. Эти державы не были заинтересованы в новой и сильной России, контролирующей все пространства бывшей Российской империи. Вот почему они не оказывали широкомасштабной помощи белым, и при этом сразу поддержали вышедшие из состава империи новые национальные государства. Зато неуступчивость белых в вопросе признания новых государств, обернулась на практике распадом страны и поражением их главного лозунга- «единой и неделимой». «Парадокс истории в том, что ведя борьбу с большевиками под лозунгом единой неделимой России и не давая тем самым им расправиться с националистическими движениями на окраинах страны, белые фактически помогли союзникам в их планах расчленения России» (В.П. Слободину).

7. С другой стороны, неразрывная связь белых с иностранными интервентами все годы Гражданской войны бросала на них мрачную тень непатриотов страны. Что мастерски обыгрывалось большевистской пропагандой.Итак, белые проиграли, несмотря на весь пафос жертвенности, которые многие из участников Белого движения приносили своими жизнями на патриотический алтарь своей родины-России, которую без остатка любили, в беспощадной Гражданской войне. Все годы Гражданской войны именно белые, соединявшие в себе важнейшие отечественные политические, социальные, религиозно-культурные традиции являлись главной общенациональной альтернативой красно-большевистскому режиму, которому они в итоге проиграли.

Я уже приводил пару лет назад цитаты из книги "Сквозь ад русской революции" Николая Редена. Бывший гардемарин, на долю которого досталось так много самых удивительных событий и приключений, что хватит на три жизни. Николай Реден побывал в подвале "ЧК", зимой 1918 года смог сбежать из Питера в Финляндию. Оттуда перебрался в Эстонию. Воевал в составе Белой армии генерала Юденича, сначала корректировщиком бронепоезда, потом в экипаже оджного из шести танков. Он, можно сказать, один из "пионеров" русских танковых войск. К сожалению, на гражданской войне...
После разгрома Юденича вместе с ещё двумя десятками офицеров смог совершить побег из Эстонии на последнем на Балтике русском тральщике под Андреевским флагом. Тральщик дошёл до Дании, где экипаж интернировался. После этого Реден перебрался в США, где и прожил всю оставшуюся жизнь.
Воспоминания Редена один из редчайших в эмигрантской литературе примеров того как автор смог подняться над сословными и личными обидами и увидеть гражданскую войну такой, какой она была.
В связи с развернувшейся дискуссие почему "красные" победили в гражданской войне и была ли их победа следствием тотальной жестокости, иностранной (латышско-китайско-еврейской) интервенции и кто в этой войне за что воевал считаю полезным ещё раз привести этот исторический документ...

ОФИЦЕРЫ

….Как и в любой другой, в Белой армии не было двух абсолютно одинаковых людей, но офицеров этой армии можно было условно разделить на четыре категории. Если в полку встречались хотя бы два офицера, принадлежавшие к одной из категорий, им стремился подражать весь личный состав.

Одна категория белых офицеров несла большую ответственность, чем другие, за потерю престижа антибольшевистским движением в массах населения России. Часть офицерства состояла из военных, ожесточившихся в ходе мировой войны, революции и красного террора. Ими двигало стремление к немедленной мести. К сожалению, в результате пятилетнего хаоса и кровопролития эта категория людей численно увеличилась. Они несли основную ответственность за потерю престижа Белой армии. Им были чужды какие-либо угрызения совести. Они не просили и не давали пощады, грабили и терроризировали гражданское население, расстреливали дезертиров и пленных из Красной армии. Перед своими солдатами такие офицеры становились в позу Робин Гудов, не считающихся с законом, разыгрывая из себя справедливых, но беспощадных атаманов. Их отношение к начальству менялось в зависимости от обстоятельств - от безукоризненной корректности до полного неподчинения. Когда я посещал подразделения таких командиров, у меня складывалось впечатление, что вернулся в Средневековье и попал в банду грабителей.
Там, где господствовали нерегулярные формирования, царили беспредельная жестокость и зверство, командование белых ничего не могло с ними поделать. На фронте было слишком мало сил, чтобы выделить для осуществления полицейских функций надежные, дисциплинированные подразделения. Кроме того, несмотря на свои бесчинства, незаконные формирования все-таки представляли собой в целом весьма боеспособные части. Эти соображения заставляли командование белых относимся «общем безучастно» к жалобам на мародерство.

Если офицеры, превратившиеся в грабителей и убийц, представляли одну крайность, то другую составляли люди, совершенно деморализованные событиями предшествующих лет. Некоторые из них прибыли на фронт из тыла, но не потому, что повиновались чувству долга или стремились отстоять в борьбе свои убеждения, а из-за того, что не были востребованы в других местах. Большинство из них были принудительно мобилизованы в Красную армию, в рядах которой они воевали спустя рукава. Попав в плен к белым, они воспринимали перемену в своем положении как естественный ход событий. Часто превращение из красного в белого длилось всего несколько часов.
Меня поражала пассивность этих офицеров. Их апатию нельзя было считать напускной: просто они утратили всякую надежду на будущее. Они приходили в движение, подобно изношенным автоматам, механически следуя командам и выполняя любое задание. Они не жили, а существовали, не воевали, а цеплялись за жизнь. Духовно и эмоционально они стали мертвецами.

Третий тип белого офицера представлял собой разительный контраст двум первым. Эта категория состояла из тех, кто не считаются с реальностью. Они пребывали в относительном спокойствии, внушая себе веру в то, что ничего не изменилось. Многим из них удалось сохранить хоть что-то из былого состояния. Большинство из них служили за линией фронта, предаваясь безопасной игре, в которой больше всего значили соблюдение норм и правил армейской жизни. Очевидно, их нелепое самодовольство могло продолжаться лишь до тех пор, пока другие офицеры и солдаты сохраняли готовность сражаться на фронте, но это соображение не мешало порицать любого человека, который не соблюдал их правила игры.
В качестве особой группы сторонники строгой дисциплины в Белой армии не представляли такую опасность, как отчаянные бандитские элементы, или не были так ненадежны, как пассивные, безропотные офицеры. Но косвенно они немало способствовали возбуждению антагонизма в рядах белых. Сам вид этих чистоплюев приводил в бешенство, особенно в связи с очевидностью того, что они требуют много, а дают мало для успеха Белого дела.
Однако все эти группы были в известном смысле приживалы. Они не могли найти общую платформу для действий и не смогли бы просуществовать достаточно долго в условиях войны, если бы не четвертая категория офицеров, являвшаяся становым хребтом Белого движения.

Людей, составлявших последнюю категорию, классифицировать нелегко. Они представляли широкий спектр социальных слоев и политических убеждений. Среди них встречались аристократы, жизненной философией которых был девиз: «За веру, царя и Отечество»; либералы; представители помещичьего класса, многие поколения которых служили государству; студенты университетов и других высших учебных заведений, чьи идеалы растоптали большевики. Но все эти социальные различия сглаживались двумя их фундаментальными обстоятельствами: любовью к Родине и готовностью идти на жертвы ради своих принципов.
В ходе кровопролитной Гражданской войны офицеры этой категории выработали неписаный строгий кодекс поведения, которого неукоснительно придерживались. Одно из главных требований - самодисциплина, причем весьма суровая. Возможно, это требование явилось непроизвольной реакцией на анархию и беспорядок, которые сопутствовали революции, но эти люди переносили жесточайшие трудности без нытья и жалоб, когда же получали приказы, то стремились сделать невозможное.
Удрученные бессмысленным разрушением, презирая своих менее щепетильных соратников, патриоты Белой армии относились к гражданскому населению почти по-рыцарски.
Ничто не внушало солдатам доверия более, чем личная храбрость этой категории офицеров. Молодые или старые, они не думали об опасности. Дни напролет эти военные мужественно выполняли свой долг и были готовы к действиям в любой чрезвычайной ситуации. Я неоднократно был свидетелем высочайшей силы их духа.
Бесстрашие не было редкостью среди этих людей, которые несли на своих плечах основное бремя вооруженной борьбы в Гражданскую войну.
Белые офицеры, выполнявшие свой долг с такой самоотдачей, были немногочисленны, но азарт и решительность становились важнейшим фактором на этой войне. Без них Белое движение не смогло бы набрать силу. Только такие люди были способны противостоять смуте, слабому управлению войсками; только они спасали престиж Белого дела среди гражданского населения; только они вносили организованность в ряды разного сброда в Белой армии; только они были препятствием на пути красных к победе.

Гражданская война в России явилась конфликтом непримиримых принципов. Одну сторону конфликта представляли красные, выступавшие за безоговорочную диктатуру пролетариата, другую - белые, считавшие такую диктатуру узурпацией власти и стремившиеся к ее ликвидации. Для тех, кто ясно понимал это, компромисса не существовало, но большинство солдат в обеих армиях не вникали в столь далекие от них проблемы.
Обе стороны прибегали к мобилизации крестьян на военную службу и заставляли сражаться за чуждые простым солдатам цели. Находясь между противоборствующими сторонами, русский крестьянин полагался на судьбу и покорно служил в той армии, которая призвала его первой. Оправдания войны белыми и красными казались одинаково неприемлемыми для него, но выбора у него не было. Как правило, солдаты враждующих армий не питали вражды друг к другу и считали противников такими же жертвами обстоятельств, как и сами.
Когда призывника захватывала противная сторона, он искренне возмущался, если с ним обращались как с военнопленным. Если же ему позволили служить в армии противника, он очень быстро приспосабливался к новым условиям и воевал не хуже, чем остальные солдаты. Обычно захвату в плен сопутствовали нелепые обстоятельства, а пленники отличались невероятной наивностью.

Массовое дезертирство было нередким явлением. Из-за него Белая армия теряла и приобретала солдат
Но не все русские солдаты сражались без убеждений. Как в «Белой» так и в «Красной» армии имелись целые полки, личный состав которых был настроен в отношении противника бескомпромиссно, которые никогда не изменяли своим убеждениям. Вопреки утверждениям большевиков о классовой природе войны, в боевых рядах обеих сторон находились представители всех социальных, национальных и экономических слоев.
Например, большинство промышленных рабочих составляли надежные и преданные части Красной армии, но было немало и примечательных исключений. В рядах белых числилось достаточно железнодорожников и высококвалифицированных рабочих. В двух областях заводские рабочие в связи с наступлением Красной армии бежали вместе с семьями и имуществом в Сибирь. Из них были сформированы впоследствии лучшие дивизии Колчака.
С другой стороны, большинство казаков были настроены явно антибольшевистски, но многие молодые служили у красных. В Красной армии из них были сформированы целые казачьи полки. Каждый из участников Гражданской войны определял свою судьбу сам, и что при этом служило решающим фактором, трудно поддавалось определению.

ВОЙНА, ТАКТИКА, УСЛОВИЯ

Условия, в которых проходила Гражданская война в России, отличались от условий, в которых велась мировая война. Долговременные боевые позиции составляли скорее исключение, чем правило. Солдатам редко приходилось переживать угнетающую монотонность окопной жизни. Сосредоточение артиллерийских средств, плотность огня, интенсивные воздушные бомбардировки - все эти чудовищные технические изобретения, делавшие отдельного солдата крайне беспомощным, не имели широкого распространения. Но в отличие от колоссального нервного напряжения, которому подвергался российский солдат во время Первой мировой войны, Гражданская предъявляла сверхчеловеческие требования к его физической выносливости.
Солдатам, которые служили в Белой и Красной армиях, нужно было быть достаточно крепкими, чтобы передвигаться в быстром темпе. Их жизнь представляла собой беспрерывную смену наступлений и отступлений, атак и контратак, рейдов в глубь территории противника без передышек. Солдаты, хорошо оснащенные и физические крепкие, целиком выкладывались в этих чрезвычайно динамичных операциях. Но выносливость солдата подрывалась суровостью революционного времени: постоянная нехватка самого необходимого исключала возможность восстановления сил.
Наиболее острой проблемой был недостаток продовольствия. Офицеры и солдаты на фронтах постоянно голодали.
В первые месяцы Гражданской воины квартирмейстерская служба Северо-западной армии располагала весьма скромными средствами для закупок провизии и фактически не имела источников снабжения. Продовольственный паек составлял полфунта хлеба в день и полфунта сушеной рыбы раз или два в неделю. Если солдаты хотели выжить, они должны были искать дополнительные средства пропитания.
Театр военных действий представлял собой территорию с бедным крестьянским населением, разоренным войной и революцией. Вместо того чтобы жить продуктами своего труда, крестьяне сами зависели от войск, контролировавших их деревню. Случалось, что какой-нибудь предприимчивый солдат обнаруживал мешок червивой муки или корзину гнилой картошки. Как правило же, поварам приходилось изобретать блюда из травы, корней, воды и горстей муки.

….Каждый офицер и солдат носил ту форму, в которой поступил на службу в армию, и обычно не надеялся получить что-то новое. Солдаты противоборствующих армий в основном носили форму защитного цвета установленного образца, но нередко попадались солдаты и в гражданской одежде. Один из моих приятелей-офицеров проносил всю войну коричневый костюм в клетку и серую фуражку. Лишь на плечах его всегда были погоны с обозначением звания.
Пока одежда поддавалась ремонту, владелец усердно чинил ее при наличии свободного времени. Но со временем форма все-таки превращалась в лохмотья. Многие солдаты носили брюки, сшитые из мешковины. Нижнее белье и носки были большой роскошью. Однако в скудном гардеробе солдата самым ценным считались сапоги. Когда подошва изнашивалась, ее подбивали бумагой и крепили при помощи бечевки. Шла изнурительная борьба за сохранение тонкого слоя кожи, который утоньшался день ото дня. Сапоги не выбрасывали до тех пор, пока не оставался один верх, тем не менее процент босоногих солдат и офицеров неуклонно возрастал.
Нехватка одежды, помимо того, что влекла за собой незащищенность от непогоды, доставляла и другие неприятности. Красные и белые практически воевали в одинаковых лохмотьях, их трудно было отличить друг от друга. В результате происходили многочисленные трагические инциденты в ходе каждого боя: принимали своих солдат за противника и открывали по ним огонь, что вызывало многочисленные жертвы.

С оружием в Белой армии дело обстояло тоже скверно. Пока Северо-западная армия сражалась с большевиками на эстонской территории, белые пополняли свое вооружение из арсеналов, сосредоточенных в Эстонии. Но когда война перекинулась на территорию России, требовалось найти новые источники. Не хватало всего: артиллерийских орудий, боеприпасов, ружей.
Обе стороны пользовались стандартным русским вооружением, проблема состояла просто в захвате оружия и боеприпасов в достаточном количестве. Но, начиная с июня (1918г) начали поступать долгожданные поставки из-за рубежа. Но их ожидания так и не оправдались.
Пехота получила патроны, не пригодные для русских ружей. Британские винтовки сотнями поступали без всяких патронов. Из Франции постоянно доставлялись орудия, которые разрывались после первого выстрела. Артиллерия получала целыми ящиками снаряды с дефектами. Значительная часть их не разрывалась. Новые двигатели для аэропланов не обладали частотой оборотов, нужной для отрыва машин от земли. Вместо улучшения материально-технического обеспечения армии положение лишь усугублялось.

Но хуже неопределенности и физических трудностей были психологические факторы, способствовавшие ожесточению в бою. Жестокость присуща любой войне, но в гражданской войне в России царила невероятная беспощадность. Стороны считали друг друга преступниками и не брали в плен солдат, за исключением призывников. Белые офицеры и добровольцы знали, что с ними будет, если они попадут в плен к красным: я не раз видел страшно обезображенные тела с вырезанными на плечах погонами. С другой стороны, и немногие коммунисты могли избегнуть жестоких мер воздействия белых контрразведчиков. Как только устанавливалась партийная принадлежность коммунистов, их вешали на первом суку.

ИТОГИ ВОЙНЫ

Оплоты белых рушились во всех регионах России, их армии терпели поражения. Но было бы ошибкой объяснять победы красных изначальной прочностью советской системы или воздействием идеалов коммунизма на народные массы. Что касается материальных и организационных ресурсов, обе стороны были истощены до предела, обе стороны пользовались незначительной поддержкой масс, но Белому движению было присуще больше слабостей.
С военной точки зрения силы красных оказались значительнее, занимая центральные области страны. Советы контролировали наиболее населенные районы, а также административные и транспортные узлы. Их людские ресурсы были более многочисленны в пропорциональном отношении, а координация войск достигалась легче. Хотя красные сражались на нескольких фронтах, они находились под единым командованием и могли перебрасываться с одного участка фронта на другой, когда в этом возникала необходимость.
Войска же белых были поделены на четыре изолированные группировки: Сибирскую армию под командованием адмирала Колчака с базой снабжения в далеком Владивостоке; Южную под командованием генерала Деникина, контролировавшую Крым, а также Дон и Кубань, населенные казаками; Северо-западную под командованием генерала Юденича с враждебной Эстонией в тылу и Северную армию под командованием генерала Миллера, дислоцированную в необжитых областях и целиком зависящую от помощи союзников. Номинально верховным руководителем Белого движения и главнокомандующим белых войск считался адмирал Колчак, но в силу обстоятельств командующему каждой из армий фактически приходилось полагаться на собственные ресурсы. Не случалось, чтобы какие-нибудь две армии белых могли действовать совместно или координировать свои военные операции.
Едва ли менее важным фактором следует считать изменчивый характер армий белых и красных. На начальных стадиях Гражданской войны войска белых превосходили красных боевым духом и дисциплинированностью. Но большая часть их мощи и энтузиазма была растрачена на разрозненные стычки с местными коммунистическими бандами. Ко времени, когда противоборство приобрело масштабы войны, ряды белых пополнились призывниками сомнительной лояльности.
В то время как уровень боеспособности белых понижался, в армии красных он повышался. Наиболее боеспособную часть Красной армии составляли рабочие индустриальных центров, матросы, политические беженцы из соседних стран: финны, эстонцы и латыши. Этот контингент вошел в ряды красных позднее и резко повысил боеспособность армии.
Специфика Гражданской войны требовала от офицерского состава особых качеств. Среди них гораздо более навыков, полученных от традиционного военного образования, ценились такие качества, как предприимчивость и адаптация к обстоятельствам. Не обремененные традициями, большевики имели большую свободу в выборе командиров, исходя из их профессиональных достоинств и преданности делу коммунизма. С другой стороны, в Белой армии отбор на командные должности проводился менее тщательно: на основаниях знатности, дружеских связей, семейных и корпоративных отношений и т. д. В результате войска белых нередко уступали в искусстве маневра и ведения боевых действий.
Если белые не имели преимуществ в военном отношении, то в сфере политики их положение было еще хуже. Во главе Советов стояла группа решительных деятелей, спаянных узами общей веры и конкретным видением будущего. Белое движение возглавлял альянс профессиональных военных и либералов всех мастей, которых объединяло лишь желание свергнуть большевиков, но которые были неспособны выработать взаимоприемлемую, долговременную и конструктивную программу. И красные и белые управляли из рук вон плохо, но красные были более целеустремленными.
Связь с зарубежными странами и военная поддержка из-за границы составляли главные преимущества белых, но и при этом изолированное положение Советов оказалось для них во многих отношениях благом. Лидеров красных не отягощали соображения дипломатического свойства, в то время как лидеры белых, принимая помощь из-за рубежа, ставили себя в зависимое положение. Красные не ждали помощи и соответственно разрабатывали собственные планы, которые не было нужды с кем-то координировать. Белые же полагались на факторы, которые не могли контролировать, и в результате их расчеты часто не оправдывались.
В действительности военная помощь, оказанная белым союзниками, была незначительной. На севере России произошло несколько боев между красными и союзниками, активные действия чехословацких дивизий доставили большевикам много неприятностей, но военные операции союзников в России проводились эпизодически. В каждом отдельном случае выполнение военных планов осложнялось соперничеством между союзниками, личными предпочтениями и политическими эксцессами на родине. Временами контингента иностранных войск делали больше того, что от них требовалось, но всегда сохраняли свое право неучастия в военных действиях, и командование белых не знало, чего ожидать со дня на день.
В то время как присутствие иностранных войск существенно не меняло положения на фронтах, оно служило на пользу пропагандистской деятельности советских властей. На большевистских плакатах, в воззваниях и газетах солдат Белой армии клеймили как иностранных наемников, и, хотя население относилось сдержанно к таким обвинениям, в конце концов пропаганда делала свое дело. Играя на неприязни ко всему иностранному, красным удалось настроить общественное мнение против белых. Этому мощному психологическому давлению практически нечего было противопоставить. Лидеры белых руководствовались старыми представлениями: они верили, что войны ведутся лишь на полях сражений, и совершенно не принимали в расчет моральное состояние населения в тылу своих войск. Белые никогда не пытались вести широкомасштабную пропаганду, не предпринималось никаких усилий повлиять на сознание масс или скомпрометировать в их глазах советскую власть, систематически используя убедительную аргументацию.

Другой психологический фактор играл еще более важную роль в привлечении симпатий населения. Крестьяне относились к белым и красным с одинаковым недоверием, но больше опасались белых. В бурное революционное время практически каждый крестьянин совершил акт насилия, который угнетал его: в ряде случаев это был небольшой проступок, в других же - более серьезное преступление, такое, как грабеж и даже убийство. Крестьянин не любил красных, но верил, что при их власти его не призовут к ответу за старые преступления. С другой стороны, он связывал победу белых с опасностью ответить перед судом за свои проступки. Чувство вины и страх перед наказанием заставляли его делать выбор в пользу красных как меньшего из двух зол.
В оценке сил противоборствующих сторон одно преимущество красных перевешивало все остальные: калибр их лидеров. Ментальность Ленина в сочетании с пониманием им психологии масс, динамизм и фанатизм Троцкого, целеустремленность и административный талант Сталина обладали сами по себе достаточным весом, чтобы склонить чашу весов в сторону победы красных. Им противостояли Колчак, Деникин и Юденич - трое исключительно способных профессионалов-военных, но не имевших ни подготовки, ни темперамента, чтобы выступать в роли государственных или политических лидеров.

Колчак среди них был наиболее ярким примером деятеля, наделенного как достоинствами, так и недостатками, обусловившими поражение белых. Будучи лично безукоризненно честным, он не пытался поставить под сомнение добрую волю своих помощников или обещания дипломатов и политиков. Как мужественный человек и патриот он не мог допустить, что многие люди склонны манкировать своим долгом и руководствоваться корыстными мотивами. Потомственный военный, Колчак привык командовать и не имел представления об управлении посредством компромиссов, о способах достижения целей привлечением на свою сторону общественного мнения.
Только два лидера белых подавали надежды стать серьезной угрозой большевизму в России. Генерал Корнилов, который, к несчастью своих последователей, погиб в бою в начале Гражданской войны, и генерал, барон Врангель, продемонстрировавший военный талант и политическую проницательность, но призванный к руководству, когда хребет Белой армии был уже перебит. Вопрос о том, могли бы эти два деятеля повернуть ход событий в иную сторону, остается в сфере предположений.

В действительности же дело Белого движения следует считать с самого начала проигрышным. Белые стремились разрешить проблемы России либо путем восстановления прежнего монархического строя, либо посредством создания государства с конституционно-демократической формой правления. Оба решения были невозможны: первое - из-за настроя населения, второе - из-за равнодушия и низкой образованности людей. Только абсолютно новое политическое движение, такое, как позднее возникло в Италии и Германии, могло бы победить большевизм. Но если бы Белое движение в России приняло фашистско-нацистские идеи и победило, то вызывает сомнение, что общая сумма его достижений оказалась бы более значительной, чем у советской власти, или что история России стала бы от этого менее трагичной.

О КРАСНЫХ

Среди русских эмигрантов существует немало благотворительных обществ, которые ведут большую работу с целью помочь своим соотечественникам приспособиться к новым условиям жизни. Общественные организации другого типа, например клубы, заняты лишь тем, что поддерживают прежние связи. Такие организации выполняют естественные гуманитарные функции.
Однако имеются и другие организации с более амбициозными целями. Русские политические организации продолжают существовать в Париже, Берлине и других крупных городах Запада. Они представлены людьми всех политических убеждений: монархистами, которые объединяются вокруг претендента на несуществующий русский трон и которые получают по почте награды за поддержку его претензий; либералами, которые протестуют против методов насилия в советской России без какой-либо надежды на успех; социалистами, которые тоже утратили чувство реальности и которые ругают коммунистов за предательство.
Каковы бы ни были особенности их политических взглядов, все они стремятся к новому насильственному перевороту в России и строят совершенно фантастические планы свержения Советов на безопасном расстоянии.
Нескольких контактов с ними было достаточно, чтобы вникнуть в ход этой активной, но бессмысленной деятельности.
Я был убежден, что единственный честный выход для тех, кто думал о своей стране и хотел что-либо сделать, заключался в немедленном возвращении в Россию. Долгое время я всерьез вынашивал подобные планы.
Репатриация могла осуществиться одним из трех способов. Самый простой и легкий из них состоял в возвращении в роли раскаявшегося блудного сына, безоговорочно принявшего символ коммунистической веры. Но хотя мой разум примирился с фактом власти красных, чувства восставали против этого. Я не мог забыть периода красного террора, и, хотя коммунисты проделали большую работу по чистке своей партии от жестоких, фанатичных элементов, которые превратили первые годы правления Советов в кошмар, во многом они оставались прежними. Жестокая, беспричинная ненависть все еще владеет ими, они продолжают говорить напыщенные, бессмысленные банальности и требовать от последователей слепой веры в торжество своих идеи. Любой сомневающийся в конечном успехе коммунистического эксперимента не может надеяться на то, что ему удастся сохранить честность, душу и даже жизнь среди коммунистов.
Второй способ заключался в нелегальном проникновении в Россию и ведении подпольной борьбы с коммунистами - предприятии совершенно бессмысленном и безрезультатном; да и желания участвовать в очередном заговоре против режима у меня не было.

Революция доказала, что русский народ не готов к демократической форме правления, что в интересах предупреждения анархии ему, вероятно, нужна твердая рука. Пока монархия выполняла свои функции должным образом, левые идеи благополучно сдерживались в рамках идеологии, революция не грозила обществу. Но раз преемственность нарушилась, реставрация царской власти могла означать лишь одно из двух: установление режима, похожего на напыщенную, обреченную на гибель Вторую империю во Франции, или прогрессирующую диктатуру, отличающуюся от советской лишь по названию. Следовательно, дело не стоило крови и страданий, которыми был чреват новый переворот. Коммунисты продемонстрировали способность действовать в любой ситуации. Они завершили разрушительный период революции и начали выполнение конструктивной программы общенационального масштаба. Интересы России требовали, чтобы большевикам дали возможность осуществить их планы. Это было для меня совершенно ясным, я не хотел оказывать услуги какой-либо организации, замыслившей остановить движение России по пути прогресса.
Оставался третий способ: отдаться на милость советских властей. Но из-за своего прошлого я не мог рассчитывать на активное участие в восстановлении России. Советские органы милиции постоянно держали бы меня под наблюдением, и в лучшем случае мне пришлось бы обречь себя на продолжительный период духовного застоя.

О АМЕРИКЕ И РОССИИ

Анализируя ситуацию, я зашел в тупик. Я понимал, что не могу остаться русским и в то же время проживать остаток своей жизни за границей. С другой стороны, я не видел возможности вернуться в Россию в ближайшем будущем. Больше всего меня смущало то, что я не ощущал настоятельной потребности возвращения. Внезапно мне открылась правда: в своем мировоззрении, привычках и привязанностях я стал американцем.
Процесс моей американизации проходил медленно и абсолютно бессознательно. Первые впечатления от страны носили хаотичный характер: Америка представлялась лабиринтом непримиримых противоречий, бурлящей человеческой массой, лишенной национального единства. Я сталкивался с представителями всех слоев общества: фермерами, рабочими, служащими, профессорами, бизнесменами, студентами, министрами, политиками - все мыслили по-разному, не ставили во главу угла социальное происхождение, не ссылались на свой богатый опыт. Постепенно я стал интересоваться историей Америки.
Месяцами я жадно поглощал том за томом Дж. Бан-крофта, Ф. Паркмена, Г. Адзмса, Э. Ченнинга и Дж.Б. Макмастера. Я заинтересовался первоисточниками и прочитал письма Дж. Вашингтона, Дж. Адам-са, Т. Джеффереона и Дж. Мэдисона.

Я понял, что Америка во многих отношениях сохранила и идеализм, и беспощадность своих основателей, хотя и не оставалась одинаковой на протяжении даже
двух сменяющих друг друга поколений.

Представители нового растворялись в предшествующем, но в свою очередь вносили новые отгенки, постоянно обновляя общество.
Я также бросил все нажитое в этот плавильный котел и таким образом упрочил свою связь с Америкой.
Но, думая и чувствуя, как американец, я не терял ощущения родственной связи с Россией. Оба чувства легко совмещались, потому что Америка и Россия имеют поразительно много общего. Для обеих стран свойствен энтузиазм, который часто выглядит забавным, но порой помогает им достичь поразительных высот; обеим чужда софистика, оправдывающая несправедливость; народы обеих обладают чувством юмора.
Возможно, это сходство объясняется величиной их территорий и богатством ресурсов. Возможно, это следствие многонационального населения, создававшего эти страны. Каковы бы ни были причины, я знаю, что народы России и Америки в одинаковой степени наделены качествами, которые позволяют мне гордиться, когда случается упомянуть, что я американец, бывший русский.

P.S.
Читая Редена, я не мог отделаться от странного ощущения зеркальной похожести "красных" и "белых" и в описании основных движущих социальных групп войны, и в описаниях состоянии армии и в снабжении и в жестокости и в отчаянии и в величии. Две нищих, раздетых, голодных и озверевших от ненависти армии сражались насмерть за право наследовать истерзанную ими же Россию. И выводы Редена беспощадно точны - то, что произошло с Россией после 1917 года не могло не произойти и виноваты в этом не большевики, которые лишь подхватили рухнувшую власть, а виновата ВСЯ Россия, не сумевшая найти в себе силы ответить вызову времени. И то, что в итоге Россия досталась коммунистам, по мнению Редена это ещё не самый худший вариант. Были куда более худшие...
Впрочем, у каждого читателя будут свои выводы.
Лично для меня дискуссия с нынешними "монархистами" и "белыми" потеряла всякий смысл и интерес. Не о чем спорить. Можно любить "Белых" (я сам, окажись в то время, врят ли былл бы на стороне "Красных"), можно изучать их историю, преклоняться перед их мужеством, но исповедовать всерьёз сегодня идеологию "белого ренессанса" может только окончательно порвавший с реальностью "реконструктор". Врочем, как и "красный ренессанс"...