Детство в Средние века?

4. СРЕДНИЕ ВЕКА («Московская правда» («Зазеркалье»). 1998. Август. № 67)Средневековье, Средние века – это понятие придумано в Италии в XVI веке, но мы давно привыкли пользоваться нашими энциклопедическими формулировочками. Не будем изменять привычке и теперь. «Средневековье

Во все времена королевская семья была особенной и возвышалась над всем остальным миром и простыми людьми. Жизнь королевских особ была полна удовольствий и привилегий, которыми они обладали в силу статуса и, как было принято считать, божественной воли. И, конечно, жизнь членов королевской семьи, была предметом внимания простого народа. Ничто так не притягивало любопытные уши и глаза, как рождение ребёнка королевской крови.

Народ Британии (и не только) и в наши дни с нетерпением ждал рождения детей герцогини Кэтрин и принца Уильяма. Но подробности появления на свет королевских детей в наши дни не такие захватывающие, поскольку герцогиня рожала как и большинство людей в современном мире - в чистой хорошо освещённой комнате с несколькими медицинскими сотрудниками поблизости. То ли дело в Средние века..

1. Ни много ни мало – 200 человек смотрело, как рожает королева

Рождение нового челна королевской семьи не было просто обычным днём, это было политическое событие, которое могло оказать влияние на судьбу всего государства. Это событие могло предвещать успех или падение монархии, поэтому люди были обеспокоены итогами родов. По этой причине рождение ребёнка королевской крови было не частным делом семьи, а событием, которое вызывало беспокойство общественности. Будет ли это мальчик? Будущий король? Как будущий правитель, ребёнок больше принадлежал народу, чем самой королеве, поэтому она рожала в присутствии большого числа зрителей, каждый из которых внимательно наблюдал за процессом, чтобы удостовериться в поле и состоянии здоровья ребёнка и избежать обмана.

Когда Мария Антуанетта – королева Франции – рожала в 1778 году, в её спальне присутствовали 200 человек. Сам момент рождения ребёнка был так важен, что когда акушерка произнесла слова: «Королева рожает», в эту же самую секунду сотни куртизанок ринулись в затемненную комнату. Король даже приказал специальными шнурами закрепить гобелены вокруг кровати королевы, чтобы их случайно не сорвала бешеная толпа. Сцена была настолько невыносимой, что Мария Антуанетта упала в обморок от жары, а зрители вскарабкивались на мебель для того, чтобы увидеть рождение будущего монарха.

2. Комната, в которой рожала королева, была стилизована под матку

Примерно за месяц до дня родов Королева переставала принимать любое участие в светской жизни и переезжала в особые покои, в которой оставалась вплоть до дня X. Это был не самый простой и не самый приятный период в её жизни. Несмотря на роскошь убранства, условия в которых приходилось жить королеве в этот период, были очень суровыми. Все окна в комнате заколачивались ставнями и закрывались плотными шторами, и поэтому в комнату практически не проникал свежий воздух. Свет также считался опасным, потому что мог повредить глаза королевы. В спальне можно было повесить гобелены с безмятежными религиозными сценами и пейзажами. Всё должно было способствовать облегчению состояния будущей матери, а не расстройству.

Считалось, что настенные картины, на которых изображались люди или животные, могли вызвать странные видения у беременной и способствовать появлению уродств у ребёнка. Идея состояла в том, чтобы в комнате создавалось ощущение темноты, безопасности, и она напоминала саму матку, чтобы королева могла родить монарха в идеальном комфорте. Вне зависимости от сезона, в комнате был живой огонь, и покои посещали женщины, которые говорили только шёпотом. Свежие камыши и трава покрывали пол, и их меняли каждый день, чтобы в комнате было чисто и свежо. Если королеве становилось слишком тяжело от дыма и темноты, пространство возле её кровати освещалось при помощи свечей, и это давало хоть немного света. Как мы уже говорили, сама комната символизировала матку, поэтому всё, что хоть как-то наталкивало на мысли об ограничении или замкнутости, устранялось или исправлялось. Двери шкафов открывали, все шпильки из волос вытаскивали, все узлы развязывались – всё, что угодно, лишь бы направить поток энергии наружу. Вокруг королевы часто находились женщины, которые пели для неё песни. Их голоса и молитвы святой Маргарите (которая предположительно смогла выбраться из чрева самого дракона, который её поглотил) должны были облегчить состояние беременной королевы.

3. В то время люди верили, что болезненные роды были наказанием за первородный грех

Хотя рождение ребёнка сегодня воспринимается семьями как праздник, на протяжении многих веков невыносимая боль считалось обязательной и необходимой составляющей процесса родов. Агония, которую женщины испытывали при родах, была тесно связана с падением Евы в Эдемском Саду и символизировала масштаб её первородного греха. Обезболивающие препараты не использовались даже в королевских семьях.

4. Женщины из королевской семьи употребляли различные вещества - от хлороформа до кокаина - чтобы облегчить боль во время родов

Женщины в королевских семьях привыкли к определённому уровню жизни, и, конечно, они не хотели испытывать боль при родах. На протяжении всей истории роды считались очень болезненным процессом, которого никто не мог избежать, но не все королевы были готовы принять эту судьбу. Королева Виктория, которая жила в 1800 годы и родила девятерых детей, начала кампанию, целью которой было разрешение королевским матерям использовать обезболивающие препараты для облегчения процесса родов.

Когда Королева Виктория рожала сына Леопольда, она нашла врача, который использовал хлороформ для облегчения боли. «О, этот благословенный хлороформ, - писала она позднее, - успокаивающее восхитительное средство». Но добиться обезболивания при родах было непростой задачей, поскольку эта просьба приходила в столкновение с моральным убеждением о том, что женщины заслуживают боли при родах – такова их судьба. Но после протестов королевы Виктории эти убеждения стали меняться, и женщины стали вежливо просить об анестезии, в качестве которой тогда использовали эфир.

Этот сдвиг в мышлении не только облегчил судьбу королевских особ, но и способствовал возникновению новых медицинских подходов. Доктора начали предлагать роженицам различные вещества – оксид азота, хинин, опиум и даже кокаин. К концу века женщины из королевской семьи считались слишком нежными для того, чтобы терпеть боль без применения обезболивающих препаратов. Также они иногда использовали наркотики в немедицинских целях, чем приводили в ступор своих мужей. Для тех, кто хотел ещё более экстремальных ощущений, доктора предлагали коктейль с наркотиками, который успокаивал роженицу до такой степени, что она ничего не помнила. В некоторых случаях наркотики вызывали галлюцинации, и это требовало от врачей завязать глаза беременной или даже держать её руками.

5. Считалось, что поведение и уход в течение беременности могли определить пол ребёнка

Знания о репродуктивной системе человека в Средние века были средненькими. Многие люди, особенно мужчины, верили, что женские гениталии были фактически мужскими органами, вывернутыми наизнанку. Считалось, что матка и яичники были вывернуты, чтобы женщина могла иметь детей, но по существу были мужскими органами. Это убеждение позволяло мужчинам относиться к женщинам как к подчинённым из-за того, что их органы вроде как недоразвиты и представляют собой лишь неполную версию их мужских «аналогов».

Неудивительно и то, что взгляды на то, что определяло пол будущего ребёнка, были весьма странными. Они не понимали, что пол ребёнка зависит от спермы мужчины, и всегда возлагали вину за рождение ребёнка женского пола на мать. Средневековые мыслители и травники полагали также, что на пол будущего ребёнка могут повлиять некоторые продукты или лекарственные препараты. Эксперты по королевским опочивальням (да, у королевских особ были и такие) описывают то, как должна была лежать будущая мать, чтобы родился наследник мужского пола. Согласно этим убеждениям, пол ребёнка не определялся до самого момента рождения, поэтому всегда можно было повлиять на божественное решение во время беременности.

6. Антисанитария часто вела к возникновению смертельных инфекций

В Средние века люди ещё не так много знали о санитарии. Даже самая богатая королева часто рожала в условиях которые сейчас назвали бы «антисанитария», и это создавало серьёзный риск для здоровья как матери, так и ребёнка. Болезнь, известная, как послеродовая лихорадка, или родильная горячка, - септическая инфекция репродуктивных органов - была очень распространена и всегда приводила к смерти молодой матери.

7. Королева после родов не могла присутствовать на крещении своего ребёнка

Примерно в течении 6 недель после родов королева должна была скрываться от общества. Ребёнок сразу принимался обществом и получал признание, пройдя обряд крещения, а новоиспечённая мать должна была оставаться в своей спальне ещё на некоторое время, пока она не была благословлена и «очищена» священником. Только после этого она могла вернуться к исполнению королевских обязанностей. Считалось, что такое «очищение» было необходимо после такого грязного, как считалось, процесса.

8. Беременные женщины из королевской семьи могли не знать о своём положении вплоть до 5-го месяца

Беременность в то время была окутана тайной и страхом. В наши дни изображения беременных женщин повсюду, и процесс рождения хорошо понятен, но на протяжении большей части истории было не так. Роды в Средние века были рискованным делом, так как все матери (как богатые, так и бедные), сталкивались с возможностью осложнений или даже смерти. В то время каждая третья женщина умирала во время родов, так как медицинские знания были основаны не на науке, а суевериях, домыслах и бессмысленных ритуалах.

Многие женщины в то время не знали о своём положении, пока не чувствовали первые движения в животе. Это случалось обычно на сроке около 5 месяцев, но обычно женщина не была уверена в том, когда родится ребёнок. Тестов на беременность ещё не было, поэтому королевы обращались за консультацией к врачу, который исследовал их мочу, чтобы определить -действительно ли она ожидает наследника. Для нации было важно, как можно скорее получить эту информацию.

9. Женщины писали завещание перед родами на тот случай, если они их не переживут

Потеря королевы или ребёнка были самыми большими страхами, связанными с королевским рождением. В 1533 году, когда родилась королева Елизавета I, практика родов считалась настолько опасной, что всех королевских женщин призывали писать завещания перед родами.

10. Беременная королева получала ценные подарки

Королевским женщинам эпохи Возрождения, которые носили под сердцем ребёнка, обычно дарили особый подарок – поднос, на котором изображались библейские сцены рождения и торжеств. На подносе были различные лакомства, например, куриный суп и сладости. Когда будущая мать съедала их, подносы вешали на стену как украшение. Это были ценные памятные подарки.

Люди XII века не боялись жизни и соблюдали библейскую заповедь: «плодитесь и размножайтесь». Ежегодная норма рождаемости составляла около 35 человек на тысячу. Многодетная семья считалась нормальным явлением для всех слоев общества. Впрочем, королевские пары подавали здесь пример: Людовик VI и Алике Савойская, Генрих II и Алиенора Аквитанская, Людовик VII и Бланка Кастильская, произвели на свет по восемь детей каждая.

В течение исследуемого нами периода рождаемость, похоже, даже возрастала. Так, в Пиккардии, как показывает исследование, количество «многодетных» (от 8 до 15 детей) семей в аристократических кругах составляло 12% в 1150 году, 30% в 1180 году и 42% в 1210 году. Таким образом, речь идет уже о значительном росте.

Вопреки многолетним утверждениям историков, детородный период у женщин в XII и XIII веках был практически таким же, как у современных матерей. Если его считали коротким, то лишь потому, что зачастую его прерывала смерть во время родов или кончина супруга, который мог быть намного старше жены. А молодые вдовы, за исключением женщин аристократического происхождения, редко выходили замуж во второй раз. Первый ребенок нередко рождался относительно поздно, из-за чего довольно велик разрыв между поколениями. Но он не чувствовался так заметно, как сейчас, из-за распространенной возрастной разницы между супругами или между первым и последним ребенком.

В этом отношении показателен пример Алиеноры Аквитанской. Она родилась в 1122 году и в 15 лет (1137) вышла замуж за наследника французского трона, будущего Людовика VII, которому родила двух дочерей: Марию (1145) и Алике (1150). В 1152 году, после пятнадцати лет замужества, она развелась и вскоре вышла замуж за Генриха Плантагенета, моложе ее на десять лет. От этого нового союза родилось восемь детей: Гийом (1153), Генрих (1155), Матильда (1156), Ричард (1157), Жоффруа (1158), Элеонора (1161), Джоанна (1165) и Джон (1167). Таким образом, рождение ее детей относится, с одной стороны, к периоду между 23 и 28 годами, а с другой — оно происходило в возрасте 31, 33, 34, 35, 36, 39, 43 и 45 лет. Между рождением первого и последнего ребенка прошло 22 года.

Еще один характерный случай: Уильям Маршал (Гийом ле Марешаль) граф Пемброк, регент Англии с 1216 по 1219 год, женился лишь в возрасте 45 лет, выбрав в жены Изабеллу де Клер, богатую наследницу, причем моложе его на 30 лет. Несмотря на разницу в возрасте супруги успели произвести на свет девять детей. Нужно добавить, что в приведенных примерах речь идет лишь о тех детях, о которых что-либо известно. Те же, кто умер в раннем возрасте, практически не упоминаются в документах и хрониках.

Действительно, детская смертность была весьма высока. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста и по меньшей мере 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения. По этому случаю в приходской церкви совершалась церемония, ничем не отличавшаяся от сегодняшней. Обычай окунать обнаженного новорожденного в крестильную купель практически исчез в XII веке. Крещение производилось путем «обливания»: священник троекратно поливал головку новорожденного святой водой, осеняя его крестом и произнося: «Ego te baptize in nomina Patris et Filii et Spiritus sancti»(«Крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа» (лат.). (Примеч. пер.)

Обыкновенно у новорожденного имелось несколько крестных отцов и матерей. Гражданской церемонии не существовало, а потому многочисленность восприемников считалась необходимой, чтобы лучше сохранить воспоминание о событии. Известно, что Филипп Август был крещен на следующий день после своего рождения, 22 августа 1165 года, парижским епископом Морисом де Сюлли (тем самым, кто в 1163 году решил реконструировать собор Парижской Богоматери), и что присутствовали три крестных отца и три крестные матери: Гуго, аббат Сен-Жермен-де-Пре, аббат Сен-Виктора, Эд, бывший настоятель Сен-Женевьев; его тетя Констанция, жена графа Тулузского, и две женщины-вдовы, жившие в Париже.

До 6—7 лет ребенок воспитывался няньками. Его занятия состояли из различных игр, таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.

Похоже, что в Средние века взрослые проявляли определенное равнодушие к маленькому ребенку. Лишь в немногих документах и литературных произведениях можно встретить изображение родителей, очарованных, умиленных или взволнованных действиями своего потомства, не достигшего возраста обучения».

Мишель Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола»

«Средневековые энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, в медицинских разделах, поскольку они нуждаются в особом уходе. Средневековое право, будь то римское, каноническое или обычное также выделяет детей в особую категорию, наделенную; личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малотлетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.

Теория Ф. Арьеса 1960 г. о средневековом восприятии детей как маленьких по росту взрослых частично* основывалась на его наблюдении, что в средневековом искусстве дети одеты так же, как взрослые. Но это не совсем верно.На рукописных миниатюрах детская! одежда проще и короче туалетов взрослых. Мальчики носят рубашку, рейтузы и кафтан, девочки — платье и тунику. Миниатюры изображают детей играющими в мяч, плавающими, стреляющими из лука, управляющими марионетками, наслаждающимися кукольными представлениями — круг развлечений, типичных длядетей во все времена. В своей истории графов Гвинер, Ламберт Ардрский рассказывает о том, что молодая | жена графа, вероятно ей было 14 лет, все еще любила играть в куклы. Хронист Гиральд Камбрейский вспоминает, что его братья строили замки из песка (в то время как Гиральд, будущий монах, строил песочные монастыри и церкви).

Энциклопедии и специальные трактаты — такие, как сочинение знаменитой Тротулы, преподававшей в XII в. в медицинской школе Салерно, предписывали тщательный уход за новорожденными: в них содержались инструкции, как перевязывать пуповину, купать младенца, устранять слизь из легких и горла. Дети рождались только дома под присмотром повивальной бабки: больницы уже существовали, но они не предназначались для приема родов. Повивальные бабки принимали роды даже у королев и знатных дам, поскольку мужчинам запрещалось входить в родильное помещение. Тротула рекомендовала натирать нёбо новорожденного медом, промывать язык горячей водой, «чтобы он мог правильнее говорить», и защищать ребенка в первые часы жизни от яркого света и громкого шума. Чувства новорожденного должны возбуждаться «различными картинками, тканями разного цвета и жемчужинами» и «песнями и мягкими голосами».

Уши новорожденного, предупреждает трактат, «следует прижать и немедленно придать им форму, и это надо делать постоянно». Его конечности следует обвязать свивальниками, чтобы они выпрямлялись, Тело младенца — «гибкое и податливое», по словам Бартоломея Английского, — считалось подверженным! деформациям, в соответствии с «мягкостью природы! ребенка», и легко искривляющимися из-за неправильного обращения.

Пеленались ли крестьянские дети, неизвестно, своем исследовании дознаний коронеров, производимыхсредианглийскихкрестьянскихигородских семей низшего сословия, Б. Ханавальт выявила многих случаев, в которых фигурировали новорожденные, но не нашла ни одного упоминания о пеленании. Гиральд Камбрейский сообщал, что ирландцы не следуют этой практике: они оставляют новорожденных «на милость безжалостной природе. Они не кладут их в колыбели и не пеленают, их нежным конечностям не помогают частыми купаниями и не придают им [надлежащую] форму какими-либо полезными способами. Повивальныебабкинеиспользуютгорячуюводу, чтобы поднять нос или прижать лицо, или удлинить ноги. Не получающая никакой помощи природа сама, по своему собственному усмотрению формирует и размещает части тела, которое она произвела на свет». К изумлению Гиральда, в Ирландии природа «формирует и отделывает [детские тела] до полной их мощи с красивыми прямыми телами и красивыми, с хорошими чертами лица»..|

В английских деревнях, которые называются в отчетах коронеров, младенцев держали в колыбелях у очага. В Монтайю, по-видимому, их часто носили С собой. «Однажды в праздник я стояла на площади в Монтайю с маленькой дочкой на руках, — свидетель» свидетельствует Гийемет Клерже. Другая деревенская женщина описывает свадебный пир, на котором «я стояла у очага, держа на руках недавно родившуюся дочку» сестры жениха.

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства, например, служба матери. Когда Раймон Арсен из Монтайю пошла служанкой в семью в городе Памьере, она отдала своего незаконнорожденною младенца на воспитание в соседнюю деревню. Позднее, когда она стала наниматься на работу во время сбора урожая, она забрала ребенка с собой и отдала в другую деревню. Состоятельные же женщины в XIII в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что руководства для приходских священников советовали противодействовать этой практике, поскольку она противоречит мудрости как Писаний, так и науки. Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, кормящую Иисуса, но проповеди и притчи не действовали на знать, которая продолжала приводить кормилиц в дом не только для того, чтобы вскармливать младенцев, но и ухаживать за подрастающими детьми. В замке Кенилворт каждый из детей Монфоров имел собственную няню.

Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты. Тротула из Салерно рекомендовала, чтобы она много отдыхала и спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений. Как только младенец мог есть твердую пищу, Тротула советовала, чтобы ему давали кусочки цыпленка, фазана или грудку куропатки «размером и формой как желуди. Он сможет держать их в руке и играть с ними и, посасывая их, будет глотать их понемногу».

Няня, писал Бартоломей Английский, занимает место матери и, как мать, радуется, когда радуется ребенок, и страдает, когда страдает он. Она поднимает его, когда он падает, утешает его, когда он плачет, целует его, когда он болен. Она учит его говорить, повторяя слова и «почти ломая свой язык». Она разжевывает мясо для беззубого младенца, шепчет и поет ему, поглаживает его, когда он спит, купает и умащает его.

Отец младенца, согласно Бартоломею, был представителем того поколения, чьей целью являлось преумножение рода с помощью сыновей, которые будут, «сохранять его через его потомков». Такой отец будет ограничивать себя в пище, только чтобы выраститьсыновей. Он глубоко интересуется их образованием, нанимая лучших учителей и, чтобы пресечь возможнуюдерзость,«необращается[кним]свеселым видом», хотя любит их, как самого себя. Он работает, чтобы преумножить богатство и увеличить наследство сыновей и насытить их в юности так, чтобы они могли насыщать его в старости. Чем больше отец любит сына, «тем более усердно он обучает [его]», причем усердие отнюдь не исключает наставлений с помощью розог. «Когда отец его особенно любит, то ему не кажется, что он любим, потому что он постоянно угнетен нагоняями и побоями, ради того, чтобы он не стал дерзким».

В то же время продолжало существовать детоубийство, хотя оно и не было теперь обычным способом контролироватьрождаемость,какв древнеммире; Церковные суды в Англии и других странах налагали за него наказания от традиционных публичных покаяний и строгого поста на хлебе и воде до бичевания, более суровая кара предполагалась в тех случаях, когда родители не были женаты, то есть прелюбодействовали, время, как женатым родителям разрешалось очиститься с помощью клятвы в невиновности и представлении свидетелей, подтверждающих честность обвиняемых.

Отношение средневекового законодательства к детоубийству отличалось от современного в двух моментах: детоубийство рассматривалось как «нечто меньшее, чем убийство», но, с другой стороны, как нечто худшее, чем небрежность, приведшая к смерти. Тем самым внимание церкви было обращено не только на грех родителей, но и на благополучие ребенка. Родители не только должны были иметь добрые намерения, но и заботиться о ребенке в действительности. Б. Ханавальт встретила в исследованных ею записях коронеров только два возможных детоубийства среди 4000 случаев убийств. В одном случае две женщины были обвинены в том, что они утопили в реке трехдневного младенца по просьбе матери, ее сына и дочери; все были оправданы. Во втором — новорожденная девочка, у которой не была перевязана пуповина, была найдена утопленной в реке, ее родители остались неизвестны. Гипотеза о том, что иногда под видом несчастного случая скрывается детоубийство, не подтверждается соотношением полов детей, погибших случайно; классическое пренебрежение младенцами женского пола должно было бы выразиться в преобладании несчастных случаев с девочками; в действительности же 63% детей, умерших в результате несчастного случая, — мальчики.

Конечно, нередко к фатальному исходу приводило небрежение родителей. В одном случае, приведенном в записях коронеров, отец был в поле, а мать пошла к колодцу, когда загорелась солома, устилавшая пол; в результате ребенок в колыбели сгорел. Такие трагедии могли быть вызваны цыплятами, копошившимися около огня и подобравшими горящую веточку, или угольком, попавшим на крыло цыпленка. Другие домашние животные также были опасны. Даже в Лондоне забредшая однажды в семейный магазин свинья, смертельно укусила месячного ребенка.

Выбравшись из колыбели, дети подвергались другим опасностям: колодцы, пруды, канавы; кипящие кастрюли и чайники; ножи, косы, вилы — все это угрожало ребенку. Несчастные случаи происходили, когда они оставались одни, а родители уходили рабо- тать, когда за ними присматривали старшие сестры и братья и даже когда родители были дома, но занимались делами. Когда однажды некие отец и мать выпивали в таверне, забравшийся в их дом человек убил двух их маленьких дочерей. Записи дознаний отражают негативное отношение судей к небрежению родителей или старших братьев и сестер: ребенок находился «без кого-либо, кто бы присматривал за ним» или «оставался без присмотра». Пятилетний мальчик характеризовался как «плохой опекун» для младшего ребенка.

Исследование Б. Ханавальт выявляет и такие случаи, когда родители отдавали свои жизни ради детей. Одной августовской ночью в 1298 г. в Оксфорде от свечи загорелась солома на полу. Муж и жена выскочили из дома, но, вспомнив о своем младенце-сыне, жена «бросилась обратно в дом, чтобы найти его, но сразу, как только она вбежала, она была одолена огромным огнем и задохнулась». В другом случае был убит отец, защищавший дочь от изнасилования.

Выражение родительских чувств к детям трудно обнаружить при немногочисленности того типа источников, в которых обычно воплощаются чувства вообще: мемуары, личные письма и биографии. Но расследование инквизиции в Монтайю дает много картин родительской привязанности. Дама из Шатовердена оставила свою семью, чтобы примкнуть к катарам, но едва могла перенести прощание с ребенком в колыбели: «Когда она увидела его, она поцеловала ребенка, и дитя начало смеяться. Она пошла из комнаты, где лежал младенец, но вернулась снова. Ребенок снова начал смеяться, и так продолжалось несколько раз, так что она не могла заставить себя оторваться от ребенка. Видя это, она сказала служанке: "вынеси его из дома"». Только все подавляющее религиозное убеждение, за которое она позднее и погибла на костре, могло разлучить эту женщину с ее ребенком21.

Утрата ребенка вызывала не только эмоциональные проблемы, но и их тоже. Хорошим примером отцовских чувств является реакция Гийома Бене, крестьянина из Монтайю, который сказал утешавшему его другу: «Я потерял все, что имел, из-за смерти моего сына Раймона. Не осталось никого работать на меня». И, плача, Гийом утешал себя мыслью, что его сын причастился перед смертью и, может быть, находится «в лучшем месте, нежели я теперь».

Одна супружеская пара катаров, Рай мои и Сибилл Пьер из деревни Арке, чья новорожденная дочь Жакот серьезно заболела, решили причастить ее, что обычно делалось для лиц, достигших того возраста, когда происходящее понятно. После того, как причастие было дано, отец был удовлетворен: «Если Жакот умрет, она станет Божьим ангелом». Но мать испытывала иные чувства. Перфект велел не давать младенцу молока или мяса, запрещенных избранным катарам. Но Сибилл «не могла этого больше выдержать. Я не могу позволить моей дочери умереть у меня на глазах. Поэтому я дам ей грудь». Раймон был в ярости и на некоторое время «перестал любить ребенка, и он также перестал любить меня на долгое время, пока позднее не признал, что ошибался». Признание Раймона совпало с отказом всех жителей Арке от учения катаров.

Ф. и Дж. Гис «Брак и семья в средние века».

В 1653 г. Роберт Пемелл жалуется на манеру женщин «как высокого, так и низкого положения отдавать своих малышей на откуп безответственным женщинам из деревни», в 1780 г. Глава парижской полиции дает такие ориентировочные цифры: каждый год в городе рождается 21 000 детей, из них 17 000 посылают в деревни кормилицам, 2 000 или 3 000 отправляют в дома для младенцев, 700 вынянчиваются кормилицами в доме родителей, и лишь 700 кормят грудью матери.

На протяжении многих веков было принято регулярно давать детям опий и спиртные напитки, чтобы они не кричали. В еврейском папирусе говорится об эффективности для детей микстуры из маковых зерен и мушиного помета…

До 18 века детей не приучали ходить на горшок, а ставили им вместо этого клизмы и свечи, давали слабительное и рвотное, независимо от того, были ли они здоровы или больны. В одном авторитетном источнике 17-го века говорится, что грудным детям необходимо прочищать кишечник перед каждым кормлением, потому что молоко не должно смешиваться с калом.

Пеленание подчас представляло собой такую сложную процедуру, что занимало до двух часов. Взрослым пеленание давало неоценимое преимущество - когда ребенок уже был спеленут, на него редко обращали внимание. Часто встречаются описания, как детей кладут на несколько часов за горячую печь, подвешивают на гвоздик в стене, кладут в кадушку и вообще «оставляют, как сверток, в любом подходящем углу».
Детей часто не только пеленали, но и привязывали ремнями к специальной носильной доске, и так продолжалось в течение всего средневековья.

До нового времени на первом плане была борьба с гомосексуализмом, а не с мастурбацией. В 15-м веке Герсон жалуется на взрослых, которые удивляются, услышав, что мастурбация - это грех. Фаллопий советует родителям «в детстве усердно увеличивать пенис мальчика»

На рубеже 15-16веков появляется детский портрет как самостоятельный жанр изобразительного искусства: чудесные рисунки Леонардо да Винч и (1452-1519), Альбрехта Дюрера (1471-1528), Рафаэля (1483-1520). Автопортреты юных Рафаэля и Дюрера, портреты маленьких детей нежны и очаровательны.

Леонардо да Винчи. "Детский портрет". Королевская библиотека Виндзорского замка, Великобритания.

Альбрехт Дюрер. "Автопортрет в возрасте 13 лет". Национальный музей. Берлин.

Альбрехт Дюрер. " Набросок ребенка". 1495. Лувр.

Живописный детский портрет эпохи Возрождения имеет два типа композиции: изображение ребенка со взрослыми (таким образом художник будто бы не считал маленького человека достаточно значимым) или его изображение было единичным и выполнялось как на "взрослом" портрете, композиция обычно была поясная. Тогда, маленький человек - значительная персона, достойная изображения, со своим внутренним миром и неповторимой внешностью.

Франс Хальс. "Портрет кормилицы с ребенком". 1620, Национальный музей, Берлин.

Мы смотрим на ребенка, который жил 400, 500 лет назад, вероятно, вырос, состарился, давно умер, но на портрете он навсегда остался юным, чистым и прекрасным. Девочка никогда не превратится в скучную толстую матрону. Мальчик никогда не станет некрасивым, старым, брюзгливым человеком...

Агноло Бронзино. "Портрет молодой женщины с ребенком" . 1540-е г.г.

Агноло Бронзино. "Портрет Биа Медичи, дочери Козимо Медичи". 1542. Уфф ици.

Агноло Бронзино. "Портрет Марии Медичи". 1551. Уффици.

Представляет интерес творчество голландского художника Брайяна Бартоломеуса.

Брайян Бартоломеус. "Портрет женщины с дочкой". Фрагмент. 16 в. . Голландия.

В портретной галерее немецкого художника Лукаса Кранаха Старшего (1472-1553) - несколько детских портретов.

укас Кранах Старший. "Портрет принца Саксонского". 1517. Национальная галерея, Вашингтон.

Лукас Кранах Старшиий. "Портрет Саксонской принцессы". 1517.

Лукас Кранах Старший. "Портрет Иоганна Фридриха Великодушного". 1509.

"Портрет мальчика", написанный итальянским художником Бернардино Пинтурикки о (1454-1513). один из самых поэтичных и популярных детских портретов. Лицо мальчика выполнено так старательно, словно художник опасался упустить мельчайшую подробность его внешнего облика.

Между тем за каждым штрихом и мазком стоит уверенность мастера, прошедшего хорошую школу рисунка. Уверенно поставлена голова и построено лицо, тонко очерчены лоб, нос, глаза, подбородок. Точность рисунка позволила «донести» до зрителя такую деталь, как чуть заметно выпяченные губы. Великолепен, тонко написанный, пейзажный фон, редкий для детского портрета этого периода.

Ганс Гольбейн Младший. "Портрет Эдварда, принца Уэльского" .1539.

Детские портреты работы немецких художников Ганса Гольбейна Старшего (1460-1525) и Ганса Гольбейна Младшего (1497-1543) отличает психологизм и виртуозная техника исполнения.

Ганс Гольбейн Младший. "Портрет принца Эдварда". 1543.

Великий Рембрандт Харменс ван Рейн (1606-1669), представитель Золотого века в голландской живописи, был автором большого количества портретов и парадных и камерных. Детские портреты сына Титуса - одни из самых трепетных и нежных. Рембрандт не был типичным художником, он не стремился к иллюзорной передаче материальности изображаемых предметов (типичные качества голландской живописи) или только к передаче сходства модели в портрете.

Рембрандт. "Портрет Титуса".

Его больше привлекал конфликт света и тени, настроение модели. На золотых, мерцающих полотнах Рембрадта (как будто пространство внутри картины освещает свеча, пламя которой колеблется) высвечивается лицо, руки, часть фигуры, остальное - не досказано, погружается в тень, тает в пространстве, исчезает...

Рембрандт. "Портрет Титуса".1655г

Рембрандт. "Семейный портрет". 1666-68гг

Рембрандт. "Девочка у окна". 1645.

Питер Пауль Рубенс (1577-1640) - гениальный фламандец, яркий представитель стиля барокко, соединивший в своем творчестве тончайшую колористику венецианской школы живописи, барочную выразительность и изощренность, а так же фламандский реализм и конкретность. Портреты, выполненные Рубенсом многозначны, колоритны, образы в большей степени типизированные.

Питер Пауль Рубенс. "Портрет Клары Серены Рубенс". 1616.

У Рубенса яркий стиль и выразительный творческий почерк, любимые женские образы. Мазок Рубенса мощный и дерзкий (почти импрессионистический в портрете "Елены Фоурмен с детьми"), может быть деликатным и нежным, тонко прописывать красочный слой, виртуозно передавая нежность светлой кожи, блеск больших глаз, шелковистость локонов.
Детские портреты (дети художника) выполнены реалистично, с большой долей тщательности и любви к изображаемой натуре.

Питер Пауль Рубенс. "Портрет Николаса". 1616.

Питер Пауль Рубенс. "Портрет художника с Еленой Фоурмен и сыном". 1639г

Франс Хальс (1580-1660) - известнейший голландский художник, великолепный жанрист и портретист.

Франс Хальс. "Портрет детей". 1620.

Для семейных и детских портретов Хальс часто выбирал романтический пейзажный фон. В работах Хальса нет лоска и аристократизма, зато есть естественность и теплота человеческих взаимоотношений.

Франс Хальс. "Поющая девочка"

Фламандский художник Корнелис де Вос (1585-1651) создал галерею удивительных портретов, среди которых значительное место занимает семейные и детские портреты.

Корнелис де Вос. "Семейный портрет". 1631.

Корнелис де Вос. "Портрет детей художника". 1622.

Этот спписок можно продолжать бесконечно.Поставлю ещё несколько портретов,возможно уже знакомых нам.

Соломон де Брей (1597-1664). "Двойняшки Клара и Альберт де Брей". 1646.

Корнелис де Вос. "Портрет семьи художника". 1630-35. Гент.

Антонис Ван Дейк. "Портрет Вильгельма Оранского и Генриетты Марии Стюарт ". 1641

Источники.

http://leonardo-studio.livejournal.com.s30.wbprx.com/8912.html

http://leonardo-studio.livejournal.com.s30.wbprx.com/9354.html

Археологи все чаще задаются вопросами, далекими от доисторических эпох. Как жили, чем болели и от чего умирали дети в Европе в Средние века? И насколько лучше они жили после завершения «варварского» Средневековья и прихода просвещенного Нового времени? Как получить информацию о жизни и смерти детей по отдельным хрупким косточкам, разбросанным по огромным территориям?

На эти вопросы пытается дать ответ известный британский биоархеолог, специалист по останкам и погребениям Ребекка Гаулэнд.

Когда кончается детство

Хотя дети составляли от 45 до 65 процентов большинства древних обществ (до XIX-XX века), для историков и, в частности, археологов их мир все еще остается слепым пятном. Младшие члены общества были обычно лишены своих пространств, социальных сетей и развитой материальной культуры. Задача исследователей усложняется еще и тем, что в Средние века детство не считалось периодом особой заботы о ребенке, его здоровье и развитии.

Кроме того, биологический возраст в древности соотносился с социальным не так, как сейчас. Например, под действие законов церкви и государства ребенок попадал с 10-11 лет, работал подмастерьем с семи-восьми лет, а в 14 считался полностью взрослым.

Но это внешние рамки. Что касается внутреннего содержания детства, то первый его этап был связан с кормлением грудью, второй — с самостоятельной игрой в доме и во дворе, а также с базовым воспитанием (повиновение родителям, христианские заповеди, местные обычаи и нормы этикета). Примерно с шести лет средневековые дети начинали контактировать с миром взрослых: мальчики одевались и вели себя иначе, чем девочки, на них возлагалось больше ответственных домашних обязанностей.

«Игры детей» Питера Брейгеля Старшего (фрагмент картины)

Даже игры становились более взрослыми и суровыми: драки стенка на стенку, борьба, кости и шахматы. Примерно тогда же мальчиков впервые допускали к участию в охоте и поощряли играть в войну, стрелять из лука. Грамоте, не говоря уж о других науках, мало кто учился: для большинства детей, и особенно девочек, образование ограничивалось овладением ремеслом родителей и других родичей.

Однако в брак в Средние века вступали достаточно поздно — в 16-20 лет (ранние браки, с 12 лет, допускались, но церковью не одобрялись). Именно поздний возраст вступления в брак, особенно у мужчин, создавал избыток буйной молодежи, которая изрядно добавляла насилия средневековому обществу.

Где подстерегает смерть

Многочисленные опасности сопровождали детей с самого рождения. Если они не умерли при родах и в первые месяцы жизни (такова была судьба от четверти до трети всех детей), то их подстерегала смерть от удушья или случайных травм. А тесное пеленание младенцев тормозило рост (дефицит солнечного света способствовал рахиту).

В крестьянских домах было несколько комнат и тут же — помещение для скота. Как только дети вставали на ноги, резко возрастал риск получить травму. Многих лягали, кусали и затаптывали домашние животные. Как свидетельствуют отчеты коронеров и жития святых, чаще всего дети погибали от удушья, ожогов от кипятка, падения с высоты и утопления (другие причины, а также места смерти указаны на схеме).

Но средневековые письменные источники фрагментарны и ненадежны. В поисках более серьезных данных ученые обращаются к палеопатологии — изучению травм и болезней древних людей по их останкам. А кости детей — по сути останки невыживших, не способных достичь зрелости — могут немало рассказать о здоровье матерей, практике акушерства и грудного вскармливания и детских болезнях.

Палеопатологи сталкиваются со многими проблемами, подчас неразрешимыми. Одни и те же поражения костной ткани вызываются различными болезнями — например, хрупкой и губчатой ткань становится из-за рахита, анемии, а также дефицита витамина С. Быстрый рост и заживление костей в детстве почти не оставляет следов от травм. До наступления совершеннолетия невозможно однозначно отличить скелеты мальчиков и девочек. Наконец, преобладание органических веществ в детских костях ускоряет их разложение в почве. Ученым, работающим с сохранившимися до сегодняшнего дня останками, приходится быть крайне осторожными с выводами о болезнях и смертности.

Черная смерть помогла

Чтобы установить значимые закономерности, Гоулэнд и ее коллеги попытались собрать максимум данных о детских останках на территории Англии, Шотландии и Уэльса за 1000-1700 годы. В статьях и докладах археологов, а также в базах данных была собрана информация о 4647 захоронениях — с сельских и городских кладбищ, монастырей, приходских церквей.

Скелеты поделили на три возрастных группы, адекватно отражающие средневековые границы детства, отрочества и юности: от рождения до пяти лет, от шести до 11, и от 11 до 16 лет. Несмотря на доминирование монастырских (характерных для высших слоев общества) и городских погребений (из-за того, что большая часть раскопок сейчас проводится в городах), археологи уверены, что им удалось получить относительно полную картину. Особое внимание они уделяли патологиям, лучше всего отражающим условия жизни человека: цинге, рахиту, остеомиелиту, остеохондрозу, туберкулезу, сифилису, переломам и травмам черепа, пародонтозу и некоторым другим. Археологи оценили распространенность той или иной патологии, а также среднее количество больных (из-за травм, инфекционных и других болезней) в разные века.

Иисус учится ходить («Часослов Екатерины Клевской»)

Вопреки стереотипам, дети не умирали в муках (или, наоборот, не хвастались завидным здоровьем) все Средние века — смертность и заболеваемость постоянно менялись, в зависимости от исторических процессов. С XII по XIV века следов хворей и трудной жизни на костях становилось все больше — население страны (да и всей Европы) росло, еды не хватало, а в перенаселенных городах и городках вспыхивали эпидемии. Хуже всего было в первой половине XIV века, когда к этим бедам добавилась серия неурожаев (« Великий голод »).

Однако черная смерть (выкосившая больше трети европейцев эпидемия чумы) парадоксальным образом исправила положение: реальные доходы выросли вдвое, безработица исчезла на много десятилетий, да и дефицит продовольствия остался в прошлом. Состояние костей (то есть здоровье их обладателей) в 1350-1500 годах поразительно стабильно, несмотря на все несчастья Столетней войны и гражданского конфликта («Войны Алой и Белой Розы»). Значит, климат и экономическая стабильность больше влияют на жизнь населения, чем общественно-политические пертурбации!

Умиротворение страны и мудрая налоговая политика Генриха VII вознесли королевство к процветанию: высокие доходы, богатые урожаи, щедрые пожертвования в пользу бедных, низкая арендная плата за землю. Заболеваемость стремится к минимуму — и среди взрослых, и среди детей.

Смертоносная Реформация

Однако после 1540 года число больных и рано умерших детей резко вырастает. Ученые видят тому только одну причину: Реформация. При всей прогрессивности церковной политики Генриха VIII и Елизаветы I — создание национальной церкви и богослужения на английском языке, повышение грамотности и религиозной активности населения — реформа нанесла сильный удар по благосостоянию общества.

В Средние века именно католическая церковь фактически отвечала за социальную защиту населения — никаких законов на эту тему английский король не издавал. Материальная помощь бедным и больным провозглашалась обязательным условием спасения от ада после смерти. В 1500 году пять процентов населения, живущие за чертой бедности, выживали только за счет церковного подаяния. Лечились бедные в больницах при монастырях, и при них же воспитывались сироты.

Смерть уносит ребенка (гравюра Ганса Гольбейна-старшего, 1583 год)

И вся эта инфраструктура — здравоохранение, образование, социальная помощь, благотворительность — была уничтожена фактически росчерком пера, когда государство конфисковало церковную собственность и закрыло монастыри. Никаких государственных институтов, способных взять на себя заботу о бедных, создано не было. Кроме того, во второй половине XVI века начали резко расти цены (общеевропейский феномен, связанный с притоком драгоценных металлов из Нового Света), снова пошли неурожаи и эпидемии чумы.

Все эти неблагоприятные процессы не замедлили сказаться на здоровье детей. Среди младенцев учащаются случаи рахита — видимо, из-за того, что вынужденные усиленно трудиться матери дольше пеленали их (чтобы носить на себе в поле). У детей 6-11 лет наблюдается усиленный рост околохрящевых костей — признак участившихся травм, связанных с необходимостью работать с раннего возраста. У подростков же в XVI веке характер травм стал таким же, как у взрослых: еще один индикатор необходимости трудиться без скидок на возраст. Наконец, больше признаков кариеса (в рационе детей стало меньше мяса и молочных продуктов, увеличилась доля хлеба).

Ученые еще раз показали: конец Средневековья, Реформация и Великие географические открытия не были для Европы «лучом света в темном царстве». Напротив, дети, самые уязвимые члены общества, лишились милостыни, детских домов, да и возможности получить бесплатное монастырское образование. Реформация привела к более серьезным колебаниям в состоянии здоровья, чем все неурожаи, климатические сдвиги и экономические неурядицы прошлых веков. Только к XVII веку, когда общество и государство немного адаптировалось к «шоковым» условиям, ситуация начала выправляться — но Британию ждало еще почти целое столетие жестоких конфликтов. ( link )