Лондонские развлечения 1599 годаИз дневника швейцарского гуманиста Томаса Платтера, побывавшего в Лондоне в 1599 году:«Здесь есть великое множество гостиниц, таверн и пивных на открытом воздухе, где можно хорошо развлекаться едой, выпивкой, игрой на скрипке и прочим. Например, на наш постоялый дворе почти каждый день приходили музыканты. Что особенно любопытно, женщины так же как и мужчины, на самом деле даже чаще, чем мужчины, посещают таверны и пивные для развлечения. Им очень приятно, если их приглашают туда и предлагают выпить вина с сахаром; и даже если только одна женщина приглашена, она приведёт с собой ещё трёх или четырёх подруг, и они будут весело пить за здоровье друг друга. Муж потом поблагодарит того, что доставил его жене такое удовольствие, поскольку они считают это истинной любезностью… Англия это рай для женщин и тюрьма для слуг».«В пивных также можно получить за деньги табак или чистец, и порошок зажигают в маленькой трубке, затягивают ртом дым, позволяя слюне стекать, после чего следует хорошая порция испанского вина. Они считают это необычным способом лечения насморка, равно как и просто наслаждением. Эта привычка так распространена среди них, что они всегда носят с собой необходимый инструмент, и зажигают его при любой возможности, во время игры, в тавернах или в другом месте, одновременно и выпивая, и куря, так же как у нас принято сидеть за вином, отчего становятся буйными и весёлыми, а также вялыми, как если бы были пьяны, хотя эффект скоро проходит - и они используют это чрезмерно из-за удовольствия, которое получают, так что проповедники ругают их саморазрушение. Мне говорили, что вены такого человека после его смерти изнутри покрыты сажей, как дымоход. Это растение ввозят из Индий в больших количествах, и некоторые сорта сильнее других, что можно немедленно попробовать, и они делают это со странными ужимками».«Лондон не только полон до краёв любопытными вещами, но и населён так, что нельзя просто идти по улицам из-за толпы. Особенно раз в квартал, когда в Лондоне заседают суды, и сюда собираются со всей Англии, чтобы судиться по многочисленным вопросам, возникшим со времени прошлой сессии, и всё откладывается до этого времени. Также, там много убийств и повешений, и из всех тюрем (которых премного по всему городу, и из их окон заключённые просят милостыню у прохожих, так что иногда собирают своим попрошайничеством достаточно, чтобы купить себе свободу) заключённых приводят и судят. Когда суд окончен, приговорённых к верёвке сажают на повозку, каждого с петлёй на шее, и палач везёт их из города к месту с виселицами, называемому Тайбёрн, почти в часе езды от города. Там он затягивает петли всем по очереди и отводит повозку от виселиц, которые не слишком высоки. Тогда подходят их друзья и тянут их вниз за ноги, чтобы они умерли поскорее. Потом их снимают с виселиц и хоронят на соседнем кладбище, где стоит дом, посещаемый такими призраками и монстрами, что никто не может жить там, и я сам видел это. Редко бывает такой день судебных заседаний в Лондоне, в любой из четырёх раз в году, когда бы не было повешено двадцать или тридцать людей, и мужчин и женщин».«Поскольку город очень большой, открытый и населённый, стража ходит по улицам каждую ночь, чтобы наказывать преступников. Хороший порядок в городе заведён и в отношении проституции, для чего создаются специальные комиссии, и когда они рассматривают дело, то наказывают мужчину заключением и штрафом. Женщин же отправляют в Брайдуэл, королевский дворец у реки, где палач бичует их обнажённых на глазах у толпы. И хотя за ними строго следят, огромные тучи таких женщин наводняют городские таверны и игорные дома». [Этот дворец был построен при Генрихе VIII и предназначался для размещения иностранных послов и монархов. В 1550 году дворец отдали на нужды бедных. К тому времени в 70-80-тысячный Лондон прибыли в общей сумме около 12 тысяч бедняков со всей страны, одни из которых просили милостыню только пока искали работу, а другие были грабителями и мошенниками, что население сильно беспокоило. В результате Брайдуэл вскоре стал не убежищем, а первым в Англии исправительным домом, в соответствии с идеей правительства, что сочетание работы и наказаний могут перевоспитать лодырей, пьяниц и мелких преступников. Обитатели его занимались прочёсыванием шерсти и прядением, в качестве наказания полагалась чистка канализации или работа на мельнице а ля «белка в колесе». Были и специальные мельницы, приспособленные для калек, чтобы каждый мог зарабатывать свой кусок хлеба. Место получило большую известность и в итоге стало обязательной к посещению галочкой для гостей столицы. Желающие посмотреть на работяг и на порку проституток стало так много, что пришлось даже построить галереи с балюстрадами, чтобы вместить зрителей.]

Экскурсия по Лондону по теме «Лондон XVII в. – самый большой европейский город»

Самым красивым городом Европы в 1700 г. был Лондон. Особое своеобразие и очарование ему придавали силуэты храмов, воздвигнутых архитектором Кристофером Реном. Среди церковных зданий выделялся собор Святого Павла, строительство которого в то время еще не было завершено. Оставалось возвести купол. Окончание работ затягивалось, и в народе в шутку стали говорить о медлительных людях: "Спешит, как строитель с ведром раствора на купол собора Святого Павла".

Главной водной артерией Великобритании, ее самой оживленной магистралью была река Темза, усеянная тысячами точек прогулочных, пассажирских и торговых судов.

Единственный Лондонский мост связывал северный и южный берега Темзы. Ниже по реке находился порт, в котором постоянно разгружались корабли, прибывшие со всех уголков земли с заморскими товарами.

Милые маленькие деревушки, расположенные в нескольких милях от центра города, Хампстед и Хайгет, были ярким контрастом с процветающей столицей. В эпоху, о которой идет речь, Лондон играл такую значительную роль в жизни королевства, как никогда ни ранее, ни позже. Здесь проживало не менее 530 тыс. человек, что составляло девятую часть населения всего государства, в то время как во втором по величине городе, Норидже, - лишь 30 тыс. жителей. Лондон как магнит притягивал людей разных сословий. Сюда стекались представители аристократии и дворянства, стремясь, чтобы их заметили при дворе. Они заседали в парламенте, улаживали свои дела в суде, развлекались, искали выгодные партии для своих детей, делали покупки... Лондон был настоящим раем для покупателей, он представлял собой огромный торговый центр, который мог удовлетворить любые запросы.

Для издателей газет рынком сбыта стали кофейни города, где посетители часы напролет проводили в дискуссиях и обсуждениях опубликованных материалов. Лондон был центром издательской деятельности, театральной и музыкальной жизни страны. Гости столицы знакомились здесь с новомодными течениями в искусстве и распространяли мнение о них по всему королевству.

Но этот огромный город не мог обеспечить себя людскими ресурсами. Смертность здесь возросла по сравнению с предыдущим столетием. В Лондоне теперь чаще хоронили, чем крестили. Каждый третий младенец умирал, не дожив до двух лет. И лишь только половина остальных детей доживала до пятнадцати лет. Взрослые же люди, становившиеся уже кормильцами больших семейств, очень часто уходили из жизни в 30-40 лет.

Вдоль улиц столицы тянулись сточные канавы; питьевая вода была загрязнена; зловоние помоек распространялось по всей округе; захоронения на переполненных кладбищах проходили бесконтрольно; жилища горожан не имели ни водопровода, ни канализации. Одним словом, в то время в Лондоне не существовало ни малейшего понятия об общественной гигиене. Дышать было нечем: атмосферу загрязнял дым тысячи мелких пожаров, вредивших как людям, так и природе. Широко распространен был туберкулез, и эпидемии оспы жестоко косили жителей густонаселенного города. Лекарства в то время были малоэффективны, и поэтому даже незначительное телесное повреждение человека могло повлечь за собой опасное заболевание, чреватое смертельным исходом. И это неудивительно, так как коренные лондонцы отличались слабым здоровьем и страдали, как правило, целым рядом хронических заболеваний. Поэтому столица нуждалась в постоянном притоке мигрантов. Ежегодно в Лондон прибывало на жительство примерно 8 тыс. молодых людей из всех частей королевства, их привлекали заработки, которые были на 30 процентов выше средних по стране.

В районах Кенсингтон и Хэмптон можно было полюбоваться разбитыми в строгом голландском стиле садами Вильгельма и Марии с их живыми изгородями, клумбами, скульптурами и фонтанами. А Конрада фон Уффенбаха чрезвычайно заинтересовали "загадочные садовые приспособления из толстых дубовых стволов, которыми укатывали газоны после того, как скосили траву".

Восхищала и привлекала лондонцев и гостей города река Темза, которая являлась важной транспортной магистралью, пестрящей многочисленными красными и зелеными лодками. Сезар де Соссюр был не первым и не последним иностранцем, влюбившимся в этот вид. "Не видел ничего восхитительнее этой реки. По ней снуют всевозможные лодки и суда, которых в Лондоне не менее 15 тысяч. Их используют в качестве пассажирского и грузового транспорта. Кроме того, встречаются так называемые барки и галеры - окрашенные и золоченые. Как обворожительна Темза в тихий летний вечер, однако здесь можно услышать неожиданные речи. Дело в том, что, по традиции, на воде можно дать волю словам, выкрикивая все, что угодно, пусть даже и самому королю. Никто не имеет права обижаться". Из-за этой традиции язык лодочников, привыкших к этому словесному беспределу, был "грубым и вульгарным".

Речной транспорт имел для города жизненно важное значение, так как, во-первых, улицы его были перегружены наземным транспортом; во-вторых, тряску, испытываемую пассажирами экипажей, мог вынести далеко не каждый. Правда, был еще один вариант передвижения - ходьба пешком. Но прогулка, однако, осложнялась тем, что тротуары имелись лишь на главных улицах. Существовали и свои правила поведения на улице: следовало уступить другим дорожку возле домов, а самому держаться ближе к дороге. Кроме того, всегда нужно быть внимательным, чтобы не столкнуться с носильщиками паланкинов, выкрикивающими: "Посторонись!" Часто сметенному с тротуара прохожему оставалось лишь брести по проезжей части, глотая в жару пыль, а в дождливую погоду хлюпая по грязи. Строительные работы, ведущиеся повсюду, не способствовали чистоте столицы.
Лондонский мост все еще оставался единственным на Темзе. Хотя, по замечанию фон Уффенбаха, он меньше всего был похож на мост в привычном понимании, так как по обеим его сторонам располагались большие красивые здания с магазинами на нижних этажах. И только где-то ближе к середине был незастроенный отрезок футов 8 длиной, с которого через железную ограду можно было полюбоваться рекой. Зажатая между опорами моста вода казалась бурлящей, ревущей бездной.

В погожие дни лондонцы могли за 2-4 пенса пересечь Темзу, чтобы попасть в Фоксхолл. Пеппс проделал этот путь вместе со своей семьей. "Мальчишка- гребец доставил нас в Фоксхолл, где мы прекрасно погуляли по Олд-Спри-нг-Гарденз, потом в Нью- Спринг-Гарденз. Мы рвали розы, потом зашли перекусить и довольные вернулись домой опять по воде".
Фон Уффенбах специально побывал в Ламбете, чтобы посмотреть на целебные источники. "Судя по привкусу, вода из источника содержит железо и квасцы. Вдоль Темзы мы направились в Фоксхолл, дабы насладиться несравненной красотой Олд-Спринг-Гар- денз, который и назван так, потому что он особенно хорош весной, когда туда слетается бессчетное число птиц. Они вьют там гнезда и развлекают людей своим пением. В саду можно пройтись по многочисленным тенистым аллеям и при желании выпить стакан дрянного вина в одной из зеленых беседок. Обычно здесь много людей, особенно женщин сомнительной репутации, разодетых, однако, не хуже леди из высшего общества".

Жители столицы толпами стекались за целебной жидкостью в Хампстед. Их вело то ли желание непременно излечиться от своих болезней, то ли любопытство - хотелось испробовать, что же такое чистая вода (ведь в Лондоне питьевая вода была сильно загрязнена).

Фон Уффенбах писал: "Ближайший к Лондону целебный источник расположен в таком живописном месте, что люди не только ездят сюда по понедельникам, четвергам и субботам за водой, но даже строят здесь летние домики. Источник находится недалеко от города, а совсем рядом с ним есть кофейня и танцевальный зал, где танцуют современные и народные танцы. Это выглядит очень красиво. Местность там очень приятная глазу, а с холма открывается потрясающий вид на Темзу и Лондон".

Горожане часто лечились на водах в Ислингтоне. Название Нью-Танбридж-Уэллз так и не прижилось. Миссон считал, что ислингтонские воды "не полезны, но и не вредны, при условии, что вы ими не злоупотребляете". К тому же эта местность славилась хорошими молочными продуктами. Так что туда следовало поехать хотя бы ради того, чтобы испробовать фирменные пирожные со взбитыми сливками. А затем можно было потанцевать на вечеринке.

Лондонцы обожали всякого рода пиршества и массовые гулянья. Гай Мьеж считал, что им стоит проводить святые праздники Рождества, Пасхи и Троицы более сдержанно и благоговейно, но все же очень любил бывать на английском рождественском фестивале. "Двенадцать дней от дня Рождества Христова - это время христианской духовной радости и чисто человеческого веселья: лондонцы желают друг другу счастья, угощают, дарят подарки и делают все, чтобы прогнать скуку прочь. В это время люди добры не только к равным, но и к тем, кто стоит на низших ступенях социальной лестницы".

По старой языческой традиции дома в праздничные дни украшались лавром, розмарином, остролистом, белой омелой и. прочей зеленью.

В Сити 29 октября (по старому стилю) отмечали день лорд-мэра. Это был большой праздник в честь вновь избранного хозяина города. Он приносил в этот день присягу в Вестминстере, куда направлялся в сопровождении огромной процессии. Нед Уорд ради этого шоу специально встал пораньше, чтобы все увидеть. Он рассказывает: "Атмосфера в толпе царила шумная и беспокойная, что контрастировало с величественным и торжественным видом восседавшего на роскошной колеснице лорд-мэра, возглавлявшего процессию".

По будням лондонцы много работали. Воскресенье было выходным днем, но развлечений в этот день было крайне мало. Театры, концерты, спортивные площадки были закрыты. Даже серьезному швейцарцу фон Уффенбаху это показалось уж слишком. "Мало того, что по воскресеньям здесь строго следят за тем, чтобы ни души не было ни в пивных, ни в театрах, так еще и на улицах курсирует ограниченное число экипажей. Наша хозяйка даже запретила нам, иностранцам, поиграть на флейте или на виоле да гамбе, боясь наказания. И это единственное, в чем англичане еще остаются христианами".

Но в то время как на улицах стояла мертвая тишина, за закрытыми дверями своих домов буржуазия предавалась запрещенной по воскресным дням карточной или другой азартной игре, а в нелегальных тавернах дебоширили пьяницы.

Из дневника швейцарского гуманиста Томаса Платтера, побывавшего в Лондоне в 1599 году:

«Здесь есть великое множество гостиниц, таверн и пивных на открытом воздухе, где можно хорошо развлекаться едой, выпивкой, игрой на скрипке и прочим. Например, на наш постоялый дворе почти каждый день приходили музыканты. Что особенно любопытно, женщины так же как и мужчины, на самом деле даже чаще, чем мужчины, посещают таверны и пивные для развлечения. Им очень приятно, если их приглашают туда и предлагают выпить вина с сахаром; и даже если только одна женщина приглашена, она приведёт с собой ещё трёх или четырёх подруг, и они будут весело пить за здоровье друг друга. Муж потом поблагодарит того, что доставил его жене такое удовольствие, поскольку они считают это истинной любезностью… Англия это рай для женщин и тюрьма для слуг».

«В пивных также можно получить за деньги табак или чистец, и порошок зажигают в маленькой трубке, затягивают ртом дым, позволяя слюне стекать, после чего следует хорошая порция испанского вина. Они считают это необычным способом лечения насморка, равно как и просто наслаждением. Эта привычка так распространена среди них, что они всегда носят с собой необходимый инструмент, и зажигают его при любой возможности, во время игры, в тавернах или в другом месте, одновременно и выпивая, и куря, так же как у нас принято сидеть за вином, отчего становятся буйными и весёлыми, а также вялыми, как если бы были пьяны, хотя эффект скоро проходит - и они используют это чрезмерно из-за удовольствия, которое получают, так что проповедники ругают их саморазрушение. Мне говорили, что вены такого человека после его смерти изнутри покрыты сажей, как дымоход. Это растение ввозят из Индий в больших количествах, и некоторые сорта сильнее других, что можно немедленно попробовать, и они делают это со странными ужимками».

«Лондон не только полон до краёв любопытными вещами, но и населён так, что нельзя просто идти по улицам из-за толпы. Особенно раз в квартал, когда в Лондоне заседают суды, и сюда собираются со всей Англии, чтобы судиться по многочисленным вопросам, возникшим со времени прошлой сессии, и всё откладывается до этого времени. Также, там много убийств и повешений, и из всех тюрем (которых премного по всему городу, и из их окон заключённые просят милостыню у прохожих, так что иногда собирают своим попрошайничеством достаточно, чтобы купить себе свободу) заключённых приводят и судят. Когда суд окончен, приговорённых к верёвке сажают на повозку, каждого с петлёй на шее, и палач везёт их из города к месту с виселицами, называемому Тайбёрн, почти в часе езды от города. Там он затягивает петли всем по очереди и отводит повозку от виселиц, которые не слишком высоки. Тогда подходят их друзья и тянут их вниз за ноги, чтобы они умерли поскорее. Потом их снимают с виселиц и хоронят на соседнем кладбище, где стоит дом, посещаемый такими призраками и монстрами, что никто не может жить там, и я сам видел это. Редко бывает такой день судебных заседаний в Лондоне, в любой из четырёх раз в году, когда бы не было повешено двадцать или тридцать людей, и мужчин и женщин».

«Поскольку город очень большой, открытый и населённый, стража ходит по улицам каждую ночь, чтобы наказывать преступников. Хороший порядок в городе заведён и в отношении проституции, для чего создаются специальные комиссии, и когда они рассматривают дело, то наказывают мужчину заключением и штрафом. Женщин же отправляют в Брайдуэл, королевский дворец у реки, где палач бичует их обнажённых на глазах у толпы. И хотя за ними строго следят, огромные тучи таких женщин наводняют городские таверны и игорные дома». [Этот дворец был построен при Генрихе VIII и предназначался для размещения иностранных послов и монархов. В 1550 году дворец отдали на нужды бедных. К тому времени в 70-80-тысячный Лондон прибыли в общей сумме около 12 тысяч бедняков со всей страны, одни из которых просили милостыню только пока искали работу, а другие были грабителями и мошенниками, что население сильно беспокоило. В результате Брайдуэл вскоре стал не убежищем, а первым в Англии исправительным домом, в соответствии с идеей правительства, что сочетание работы и наказаний могут перевоспитать лодырей, пьяниц и мелких преступников. Обитатели его занимались прочёсыванием шерсти и прядением, в качестве наказания полагалась чистка канализации или работа на мельнице а ля «белка в колесе». Были и специальные мельницы, приспособленные для калек, чтобы каждый мог зарабатывать свой кусок хлеба. Место получило большую известность и в итоге стало обязательной к посещению галочкой для гостей столицы. Желающие посмотреть на работяг и на порку проституток стало так много, что пришлось даже построить галереи с балюстрадами, чтобы вместить зрителей.]