Ирина Гамзина
Обучающая сказка для детей 4–5 лет «Сказка о том, как девочка Маша подружилась со временем»

Жила – была девочка Маша , которая по утрам всегда опаздывала в детский сад. Каждый день мама будила ее и уговаривала : «Маша просыпайся , Маша , поднимайся! Светит солнышко с утра, в детский сад идти пора!». Но Маша вставать не хотела , она натягивала на голову одеяло, капризничала, даже плакала. И вот однажды, проснувшись утром, она не услышала голоса мамы, не увидела в окошке солнышка, не услышала пения птиц. Она посмотрела вокруг : комната была незнакомая, мрачная, царила тишина. Маша стала звать маму , но мама не приходила. Вдруг в углу за тумбочкой вспыхнул лучик света, он становился все ярче и ярче. Когда в комнате стало совсем светло, Маша увидела сказочную волшебницу . «Здравствуй, Маша ! Меня зовут фея Время . Ты, Маша по утрам всегда капризничаешь и попусту тратишь время , поэтому ты и попала в мою волшебную страну времени . Чтобы вернуться назад, ты должна познакомиться с моими верными помощниками, они помогут тебе подружиться со временем ». И фея отправила Машу к сказочному гному , имя у него было немножко странное, так показалось Маше. Звали гнома «Утро» . Он жил недалеко, на лесной опушке, добраться туда можно было по тропинке. Маше ничего не оставалось делать, как отправится к загадочному гному с необычным именем. Маша шла по тропинке , которая почему – то называлась «Вчера» , смотрела по сторонам и видела, как просыпается лес, птицы, звери : бабочки умываются утренней росой, заяц чистит шерстку, ежик причесывает иголки, белки делают зарядку, прыгая с ветки на ветку. Маша не заметила , как подошла к домику, из которого вышел гном по имени Утро. «Доброе утро, Машенька! Тебе понравилось то, что ты видела в лесу по дороге сюда?» «Да» , - ответила Маша . «А что ты делала вчера утром?» Маша виновато опустила голову, так как вчера утром она не хотела вставать, долго пролежала в постели и, как обычно, ничего не успела сделать. Гном дал Маше волшебный клубочек и сказал : «Иди за ним, он приведет тебя куда надо» . Маша пошла по тропинке за клубочком. Тропинка называлась «Сегодня» , но девочку уже не удивляли странные названия. Идя по ней, Маша заметила , что солнце поднялось высоко и светит ярко; белочка развешивает грибы на ветках; ежик спешит куда – то с яблоком на иголках; медвежата кувыркаются в траве, наевшись сладкого меда; трудяги бобры строят мостик через ручей; пчелки летают с цветка на цветок, собирая сладкую пыльцу; птицы кормят птенцов в гнезде. Вдруг среди деревьев Машенька заметила маленького гномика, который сидел на пенечке и что – то с аппетитом кушал. Увидев девочку , гномик сказал : «Добрый день, Машенька, ты обедала сегодня?» . Маша ответила , что она не то чтобы обедать, она еще и не завтракала сегодня… «А что ты успела сделать за сегодня?» , - спросил гном. Маша промолчала , так как ей нечего было ответить маленькому человечку. Однако гномик, которого звали «День» , был очень добрым и угостил девочку вкусным пирожком . А потом он отправил Машу по другой тропинке к своему третьему братцу. Тропинка, по которой она должна была идти, называлась «завтра» . Маша отправилась в путь . По дороге она заметила, что солнышко спряталось за верхушки деревьев, примолкли птицы, звери спешили в свои норки, не видно было муравьев, бабочки не порхали с цветка на цветок. Девочке стало очень грустно одной в лесу, без мамы. Но тут она увидела гномика, поджидавшего ее на пороге своего домика. «Добрый вечер, девочка ! Меня зовут «Вечер» , мои братья Утро и День рассказали о тебе . Ты, Машенька, хорошая девочка , просто тебе надо научиться все делать вовремя : встать утром сразу, как прозвенит будильник, выполнить все, что делают по утрам : умыться, почистить зубы, сделать зарядку, заправить постель, одеться и идти в детский сад. Я надеюсь, что ты не будешь больше капризничать по утрам. Время нужно беречь . Скоро придет наша младшая сестра «Ночь» , на небе появятся луна и звезды и все уснут. Тебе тоже нужно хорошо выспаться и отдохнуть, чтобы завтра утром ты проснулась дома, увидела свою маму и выполнила все задуманное. Я надеюсь, ты больше не будешь капризничать и ссориться со временем , а будешь дружить с ним?». Тут, откуда ни возьмись, появилась маленькая девочка . «Это наша сестричка Ночь» , - сказал гномик по имени Вечер. «Пора ложиться спать!» . Он напоил Машу теплым молоком и она уснула. Ночью Маше снились все четыре гнома : Утро, День, Вечер, Ночь и добрая фея Время . А утром Маша проснулась в своей кроватке, увидела улыбающуюся маму, которая весело ей сказала : «Маша просыпайся , Маша поднимайся ! Светит солнышко с утра, в детский сад идти пора!». «Доброе утро! – радостно воскликнула Маша и побежала умываться и делать зарядку.

Вот так закончилась необычная история про девочку Машу , которая не ценила время , и поэтому ничего не успевала. Но маленькие человечки с необычными именами и добрая волшебница помогли Маше подружиться со временем . Как их звали?

Публикации по теме:

Артикуляционная логопедическая сказка «Приключения Язычка». Пальчиковая логопедическая сказка Артикуляционная логопедическая сказка "Путешествие язычка" Язычок рано встал. (упражнение «Любопытный язычок») В комнате он всё убрал, Зубы.

Известно,что речевой функцией и общей двигательной системой человека существует тесная связь. Чем выше двигательная активность маленького.

Приветствую вас уважаемые коллеги и друзья! Не так давно в нашем детском саду проводилась выставка "Сказка, сказка приходи!" Все вместе:.

Конспект НОД для второй младшей группы «Сказка, сказка, приходи» Цель: приобщение к сказкам посредством различных видов театра. Задачи: .-побуждать детей к активному участию в театрализованной игре; -формировать.

Музыкальная сказка по мотивам сказки А. С. Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке» Цель: Развивать творческие способности ребёнка через музыкальную игру –сказку, формировать основы музыкальной культуры. Слушание: - обогащать.

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Война грибов с ягодами»

Красным летом всего в лесу много — и грибов всяких и всяких ягод: земляники с черникой, и малины с ежевикой, и чёрной смородины. Ходят девки по лесу, ягоды собирают, песенки распевают, а гриб-боровик, под дубочком сидючи, и пыжится, дуется, из земли прёт, на ягоды гневается: «Вишь, что их уродилось! Бывало и мы в чести, в почёте, а ныне никто на нас и не посмотрит! Постой же, — думает боровик, всем грибам голова, — нас, грибов, сила великая — пригнетём, задушим её, сладкую ягоду!»

Задумал-загадал боровик войну, под дубом сидючи, на все грибы глядючи, и стал он грибы созывать, стал помочь скликать:

— Идите вы, волнушки, выступайте на войну!

Отказалися волнушки:

— Мы все старые старушки, не повинны на войну

— Идите вы, опёнки!

Отказалися опёнки:

— У нас ноги больно тонки, не пойдём на войну!

— Эй вы, сморчки! — крикнул гриб-боровик. — Снаряжайтесь на войну!

Отказалися сморчки; говорят:

— Мы старички, уж куда нам на войну!

Рассердился гриб, прогневался боровик, и крикнул он громким голосом:

— Грузди, вы ребята дружны, идите со мной воевать, кичливую ягоду избивать!

Откликнулись грузди с подгруздками:

— Мы грузди, братья дружны, мы идём с тобой на войну, на лесную и полевую ягоду, мы её шапками закидаем, пятой затопчем!

Сказав это, грузди полезли дружно из земли: сухой лист над головами их вздымается, грозная рать подымается.

«Ну, быть беде», — думает зелёная травка.

А на ту пору пришла с коробом в лес тётка Варвара — широкие карманы. Увидав великую груздёвую силу, ахнула, присела и ну грибы сподряд брать да в кузов класть. Набрала его полным-полнёшенько, насилу до дому донесла, а дома разобрала грибки по родам да по званию: волнушки — в кадушки, опёнки — в бочонки, сморчки — в бурачки, груздки — в кузовки, а наибольший гриб-боровик попал в вязку; его пронзали, высушили да и продали.

С той поры перестал гриб с ягодою воевать.

Русская народная сказка в обработке И. Карнауховой «Жихарка»

Жили-были в избушке кот, петух да маленький человечек — Жихарка. Кот с петухом на охоту ходили, а Жихарка домовничал. Обед варил, стол накрывал, ложки раскладывал. Раскладывает да приговаривает:

Вот прослышала лиса, что в избушке Жихарка один хозяйничает, и захотелось ей жихаркиного мясца попробовать.

Кот да петух, как уходили на охоту, всегда велели Жихарке двери запирать. Запирал Жихарка двери. Всё запирал, а один раз и забыл. Справил Жихарка все дела, обед сварил, стол накрыл, стал ложки раскладывать да и говорит:

— Эта простая ложка — Котова, эта простая ложка — Петина, а это не простая — точёная, ручка золочёная, — это Жихаркина. Никому её не отдам.

Только хотел её на стол положить, а по лестнице — топ-топ-топ.

— Лиса идёт!

Испугался Жихарка, с лавки соскочил, ложку на пол уронил — и поднимать некогда, — да под печку и залез. А лиса в избушку вошла, глядь туда, глядь сюда — нет Жихарки.

«Постой же, — думает лиса, — ты мне сам скажешь, где сидишь».

Пошла лиса к столу, стала ложки перебирать:

— Эта ложка простая — Петина, эта ложка простая — Котова, а эта ложка не простая — точёная, ручка золочёная, — эту я себе возьму.

— Ай, ай, ай, не бери, тётенька, я не дам!

— Вот ты где, Жихарка!

Подбежала лиса к печке, лапку в подпечье запустила, Жихарку вытащила, на спину перекинула — да в лес.

Домой прибежала, печку жарко истопила: хочет Жихарку изжарить да съесть.

Взяла лиса лопату.

— Садись, — говорит, — Жихарка.

А Жихарка маленький, да удаленький. На лопату сел, ручки- ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Не так сидишь, — говорит лиса.

Повернулся Жихарка к печи затылком, ручки-ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Да не так, — лиса говорит.

— А ты мне, тётенька, покажи, я ведь не умею.

— Экой ты недогадливый!

Лиса Жихарку с лопаты сбросила, сама на лопату прыг, в кольцо свернулась, лапки спрятала, хвостом накрылась. А Жихарка её толк в печку да заслонкой прикрыл, а сам скорей вон из избы да домой.

А дома-то кот да петух плачут, рыдают:

— Вот ложка простая — Котова, вот ложка простая — Петина, а нет ложки точёной, ручки золочёной, да и нет нашего Жихарки, да и нет нашего маленького!..

Кот лапкой слёзы утирает, Петя крылышком подбирает. Вдруг по лесенке — тук-тук-тук. Жихарка бежит, громким голосом кричит:

— А вот и я! А лиса в печке сжарилась!

Обрадовались кот да петух. Ну Жихарку целовать! Ну Жихарку обнимать! И сейчас кот, петух и Жихарка в этой избушке живут, нас в гости ждут.

Русская народная сказка в пересказе В. Даля «Журавль и цапля»

Летала сова — весёлая голова; вот она летела, летела да и села, головой повертела, по сторонам посмотрела, снялась и опять полетела; летала, летала да села, головой повертела, по сторонам посмотрела, а глаза у неё как плошки, не видят ни крошки!

Это не сказка, это присказка, а сказка впереди.

Пришла весна по зиму и ну её солнышком гнать-допекать, а травку-муравку из земли вызывать; высыпала-выбежала травка на солнышко поглядеть, вынесла цветы первые — подснежные: и голубые и белые, сине-алые и жёлто-серые.

Потянулась из-за моря перелётная птица: гуси да лебеди, журавли да цапли, кулики да утки, певчие пташки и хвастунья-синичка. Все слетелись к нам на Русь гнёзда вить, семьями жить. Вот разошлись они по своим краям: по степям, по лесам, по болотам, по ручьям.

Стоит журавль один в поле, по сторонам всё поглядывает, головушку поглаживает, а сам думает: «Надо-де мне хозяйством обзавестись, гнездо свить да хозяюшку добыть».

Вот свил он гнездо вплоть у болота, а в болоте, в кочкарнике, сидит долгоносая-долгоносая цапля, сидит, на журавля поглядывает да про себя посмеивается: «Ведь уродился же неуклюжий какой!»

Тем временем надумался журавль: «Дай, говорит, посватаю цаплю, она в наш род пошла: и клюв наш, и на ногах высока». Вот и пошёл он нетореной дорожкой по болоту: тяп да тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот он упрётся клювом — хвост вытащит, а клюв увязнет; клюв вытащит — хвост увязнет; насилу до цаплиной кочки дошёл, поглядел в тростник и спрашивает:

— А дома ли сударушка-цапля?

— Здесь она. Что надо? — ответила цапля.

— Иди за меня замуж, — сказал журавль.

— Как не так, пойду я за тебя, за долговязого: на тебе и платье короткое, и сам ты пешком гуляешь, скупо живёшь, меня на гнезде с голоду уморишь!

Слова эти показались журавлю обидными. Молча он повернул да и пошёл домой: тяп да тяп, тяп да тяп.

Цапля, сидючи дома, пораздумалась: «А что ж, и вправду, для чего я ему отказала, нешто мне лучше жить одной? Он хорошего роду, зовут его щегольком, ходит с хохолком; пойду к нему доброе слово перемолвить».

Пошла цапля, а путь по болоту не близок: то одну ногу увязит, то другую. Одну вытащит — другую увязит. Крылышко вытащит — клюв засадит; ну пришла и говорит:

— Журавль, я иду за тебя!

— Нет, цапля, — говорит ей журавль, — уж я раздумал, не хочу на тебе жениться. Иди туда, откуда пришла!

Стыдно стало цапле, закрылась она крылышком и пошла к своей кочке; а журавль, глядя за нею, пожалел, что отказал; вот он выскочил из гнезда и пошёл следом за нею болото месить. Приходит и говорит:

— Ну, так уж быть, цапля, я беру тебя за себя.

А цапля сидит сердитая-пресердитая и говорить с журавлём не хочет.

— Слышь, сударыня-цапля, я беру тебя за себя, — повторил журавль.

— Ты берёшь, да я не иду, — отвечала она.

Нечего делать, пошёл опять журавль домой. «Этакая нравная, — подумал он, — теперь ни за что не возьму её!»

Уселся журавль в траве и глядеть не хочет в ту сторону, где цапля живёт. А та опять передумала: «Лучше жить вдвоём, чем одной. Пойду помирюсь с ним и выйду за него».

Вот и пошла опять ковылять по болоту. Путь до журавля долог, болото вязко: то одну ножку увязит, то другую. Крылышко вытащит — клюв засадит; насилу добралась до журавлиного гнезда и говорит:

— Журонька, послушай-ка, так и быть, я иду за тебя!

А журавль ей в ответ:

— Нейдёт Федора за Егора, а и пошла бы Федора за Егора, да Егор не берёт.

Сказав такие слова, журавль отвернулся. Цапля ушла.

Думал, думал журавль да опять пожалел, для чего было ему не согласиться взять за себя цаплю, пока та сама хотела; встал скорёхонько и пошёл опять по болоту: тяп, тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот упрётся он клювом, хвост вытащит — клюв увязит, а клюв вытащит — хвост увязнет.

Вот так-то и по сию пору ходят они друг за дружкой; дорожку проторили, а пива не сварили.

Русская народная сказка в обработке И. Соколова-Микитова «Зимовье»

Надумали бык, баран, свинья, кот да петух жить в лесу. Хорошо летом в лесу, привольно! Быку и барану травы вволю, кот ловит мышей, петух собирает ягоды, червяков клюёт, свинья под деревьями корешки да жёлуди роет. Только и худо бывало друзьям, ежели дождик пойдёт.

Так лето прошло, наступила поздняя осень, стало в лесу холодать. Бык прежде всех спохватился зимовье строить. Встретил в лесу барана:

— Давай, друг, зимовье строить! Я стану из леса брёвна носить да столбы тесать, а ты будешь щепу драть.

— Ладно, — отвечает баран, — согласен.

Повстречали бык и баран свинью:

— Пойдём, Хавроньюшка, с нами зимовье строить. Мы станем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, а ты будешь глину месить, кирпичи делать, печку класть.

Согласилась и свинья.

Увидели бык, баран и свинья кота:

— Здравствуй, Котофеич! Пойдём вместе зимовье строить! Мы станем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, глину месить, кирпичи делать, печку класть, а ты будешь мох таскать, стены конопатить.

Согласился и кот.

Повстречали бык, баран, свинья и кот в лесу петуха:

— Здравствуй, Петя! Идём с нами зимовье строить! Мы будем брёвна носить, столбы тесать, щепу драть, глину месить, кирпичи делать, печку класть, мох таскать, стены конопатить, а ты — крышу крыть.

Согласился и петух.

Выбрали друзья в лесу место посуше, наносили брёвен, натесали столбов, щепы надрали, наделали кирпичей, моху натаскали — стали рубить избу.

Избу срубили, печку сложили, стены проконопатили, крышу покрыли. Наготовили на зиму запасов и дров.

Пришла лютая зима, затрещал мороз. Иному в лесу холодно, а друзьям в зимовье тепло. Бык и баран на полу спят, свинья забралась в подполье, кот на печи песни поёт, а петух под потолком на жёрдочке пристроился.

Живут друзья — не горюют.

А бродили по лесу семь голодных волков, увидели новое зимовье. Один, самый смелый волк, говорит:

— Пойду-ка я, братцы, посмотрю, кто в этом зимовье живёт. Если скоро не вернусь, прибегайте на выручку.

Вошёл волк в зимовье и прямо на барана угодил. Барану деваться некуда. Забился баран в угол, заблеял страшным голосом:

— Бэ-э-э!.. Бэ-э-э!.. Бэ-э-э!..

Петух увидел волка, слетел с жёрдочки, крыльями захлопал:

— Ку-ка-ре-ку-у!..

Соскочил кот с печи, зафыркал, замяукал:

— Мя-у-у!.. Мя-у-у!.. Мя-у-у!..

Набежал бык, рогами волка в бок:

— У-у-у!.. У-у-у!.. У-у-у!..

А свинья услыхала, что наверху бой идёт, вылезла из подполья и кричит:

— Хрю!.. Хрю!.. Хрю! Кого тут съесть?

Туго пришлось волку, едва жив из беды вырвался. Бежит, товарищам кричит:

— Ой, братцы, уходите! Ой, братцы, бегите!

Услыхали волки, пустились наутёк. Бежали час, бежали два, присели отдохнуть, красные языки вывалили.

А старый волк отдышался, им говорит:

— Вошёл я, братцы мои, в зимовье, вижу: уставился на меня страшный да косматый. Наверху захлопало, внизу зафыркало! Выскочил из угла рогатый, бодатый — мне рогами в бок! А снизу кричат: «Кого тут съесть?» Не взвидел я свету — и вон... Ой, бежимте, братцы!..

Поднялись волки, хвосты трубой — только снег столбом.

Русская народная сказка в обработке О. Капицы «Лиса и козёл»

Бежала лиса, на ворон зазевалась — и попала в колодец.

Воды в колодце было немного: утонуть нельзя, да и выскочить — тоже.

Сидит лиса, горюет.

Идёт козёл—умная голова; идёт, бородищей трясёт, рожи щами мотает; заглянул от нечего делать в колодец, увидел там лису и спрашивает:

— Что ты там, лисанька, поделываешь?

— Отдыхаю, голубчик, — отвечает лиса, — там, наверху, жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой — сколько хочешь!

А козлу давно пить хочется.

— Хороша ли вода-то? — спрашивает козёл.

— Отличная, — отвечает лиса. — Чистая, холодная! Прыгай сюда, коли хочешь; здесь обоим нам место будет.

Прыгнул сдуру козёл, чуть лисы не задавил. А она ему:

— Эх, бородатый дурень, и прыгнуть-то не умел — всю обрызгал. Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога, да и вон из колодца. Чуть было не пропал козёл с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Лиса-лапотница»

Зимней ночью шла голодная кума по дорожке; на небе тучи нависли, по полю снежком порошит. «Хоть бы на один зуб чего перекусить», — думает лисонька. Вот идёт она путём-дорогой; лежит ошмёток.

«Что же, — думает лиса, — ину пору и лапоток пригодится». Взяла лапоть в зубы и пошла далее. Приходит в деревню и у первой избы постучалась.

— Кто там? — спросил мужик, открывая оконце.

— Это я, добрый человек, лисичка-сестричка. Пусти переночевать!

— У нас и без тебя тесно! — сказал старик и хотел было задвинуть окошечко.

— Что мне, много ли надо? — просила лиса. — Сама лягу на лавку, а хвостик под лавку, — и вся тут.

Сжалился старик, пустил лису, а она ему и говорит:

— Мужичок, мужичок, спрячь мой лапоток!

Мужик взял лапоток и кинул его под печку.

Вот ночью все заснули, лисичка слезла тихонько с лавки, подкралась к лаптю, вытащила его и закинула далеко в печь, а сама вернулась как ни в чём не бывало, легла на лавочку, а хвостик спустила под лавочку.

Стало светать. Люди проснулись; старуха затопила печь, а старик стал снаряжаться в лес по дрова.

Проснулась и лисица, побежала за лапотком — глядь, а лаптя как не бывало. Взвыла лиса:

— Обидел старик, поживился моим добром, а я за свой лапоток и курочки не возьму!

Посмотрел мужик под печь — нет лаптя! Что делать? А ведь сам клал! Пошёл, взял курицу и отдал лисе. А лиса ещё ломаться стала, курицу не берёт и на всю деревню воет, орёт о том, как разобидел её старик.

Хозяин с хозяйкой стали ублажать лису: налили в чашку молока, покрошили хлеба, сделали яичницу и стали лису просить не побрезговать хлебом-солью. А лисе только того и хотелось. Вскочила на лавку, поела хлеб, вылакала молочка, уплела яичницу, взяла курицу, положила в мешок, простилась с хозяевами и пошла своим путём- дорогой.

Идёт и песенку попевает:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

В люди снесла,

Добрым людям сбыла,

Курочку взяла.

Вот подходит она вечером к другой деревне. Тук, тук, тук, — стучит лиса в избу.

— Кто там? — спросил мужик.

— Это я, лисичка-сестричка. Пусти, дядюшка, переночевать!

— Я вас не потесню, — говорила лиса. —- Сама лягу на лавку, а хвост под лавку, — и вся тут!

Пустили лису. Вот поклонилась она хозяину и отдала ему на сбережение свою курочку, сама же смирнёхонько улеглась в уголок на лавку, а хвостик подвернула под лавку.

Хозяин взял курочку и пустил её к уткам за решётку. Лисица всё это видела и, как заснули хозяева, слезла тихонько с лавки, подкралась к решетке, вытащила свою курочку, ощипала, съела, а пёрышки с косточками зарыла под печью; сама же, как добрая, вскочила на лавку, свернулась клубочком и уснула.

Стало светать, баба принялась за печь, а мужик пошёл скотинке корму задать.

Проснулась и лиса, начала собираться в путь; поблагодарила хозяев за тепло, за угрев и стала у мужика спрашивать свою курочку.

Мужик полез за курицей — глядь, а курочки как не бывало! Оттуда — сюда, перебрал всех уток: что за диво — курицы нет как нет!

— Курочка моя, чернушка моя, заклевали тебя пёстрые утки, забили тебя сизые селезни! Не возьму я за тебя любой утицы!

Сжалилась баба над лисой и говорит мужу:

— Отдадим ей уточку да покормим её на дорогу!

Вот накормили, напоили лису, отдали ей уточку и проводили за ворота.

Идёт кума-лиса, облизываясь, да песенку свою попевает:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

В люди снесла,

Добрым людям сбыла:

За ошмёток — курочку,

За курочку — уточку.

Шла лиса близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли — стало смеркаться. Завидела она в стороне жильё и свернула туда; приходит: тук, тук, тук в дверь!

— Кто там? — спрашивает хозяин.

— Я, лисичка-сестричка, сбилась с дороги, вся перезябла и ноженьки отбила бежавши! Пусти меня, добрый человек, отдохнуть да обогреться!

— И рад бы пустить, кумушка, да некуда!

— И-и, куманёк, я непривередлива: сама лягу на лавку, а хвост подверну под лавку, — и вся тут!

Подумал, подумал старик да и пустил лису. Алиса и рада. Поклонилась хозяевам да и просит их сберечь до утра её уточку-плосконосочку.

Приняли уточку-плосконосочку на сбережение и пустили её к гусям. А лисичка легла на лавку, хвост подвернула под лавку и захрапела.

— Видно, сердечная, умаялась, — сказала баба, влезая на печку. Невдолге заснули и хозяева, а лиса только того и ждала: слезла тихонько с лавки, подкралась к гусям, схватила свою уточку-плосконосочку, закусила, ощипала дочиста, съела, а косточки и пёрышки зарыла под печью; сама же как нив чём не бывало легла спать и спала до бела дня. Проснулась, потянулась, огляделась; видит — одна хозяйка в избе.

— Хозяюшка, а где хозяин? — спрашивает лиса. — Мне бы надо с ним проститься, поклониться за тепло, за угрев.

— Бона, хватилась хозяина! — сказала старуха. — Да уж он теперь, чай, давно на базаре.

— Так счастливо оставаться, хозяюшка, — сказала, кланяясь, лиса. — Моя плосконосочка уже, чай, проснулась. Давай её, бабушка, скорее, пора и нам с нею пуститься в дорогу.

Старуха бросилась за уткой — глядь-поглядь, а утки нет! Что будешь делать, где взять? А отдать надо! Позади старухи стоит лиса, глаза куксит, голосом причитает: была у неё уточка, невиданная, неслыханная, пёстрая впрозолоть, за уточку ту она бы и гуська не взяла.

Испугалась хозяйка, да и ну кланяться лисе:

— Возьми же, матушка Лиса Патрикеевна, возьми любого гуська! А уж я тебя напою, накормлю, ни маслица, ни яичек не пожалею.

Пошла лиса на мировую, напилась, наелась, выбрала что ни есть жирного гуся, положила в мешок, поклонилась хозяйке и отправилась в путь-дороженьку; идёт да и припевает про себя песенку:

Лисичка-сестричка

Тёмной ноченькой

Шла голодная;

Она шла да шла,

Ошмёток нашла —

Добрым людям сбыла:

За ошмёток — курочку,

За курочку — уточку,

За уточку — гусёночка!

Шла лиса да приумаялась. Тяжело ей стало гуся в мешке нести: вот она то привстанет, то присядет, то опять побежит. Пришла ночь, и стала лиса ночлег промышлять; где в какую дверь ни постучит, везде отказ. Вот подошла она к последней избе да тихонько, несмело таково стала постукивать: тук, тук, тук, тук!

— Чего надо? — отозвался хозяин.

— Обогрей, родимый, пусти ночевать!

— Негде, и без тебя тесно!

— Я никого не потесню, — отвечала лиса, — сама лягу на лавочку, а хвостик под лавочку, — и вся тут.

Сжалился хозяин, пустил лису, а она суёт ему на сбережение гуся; хозяин посадил его за решётку к индюшкам. Но сюда уже дошли с базару слухи про лису.

Вот хозяин и думает: «Уж не та ли это лиса, про которую народ бает?» — и стал за нею присматривать. А она, как добрая, улеглась на лавочку и хвост спустила под лавочку; сама же слушает, когда заснут хозяева. Старуха захрапела, а старик притворился, что спит. Вот лиска прыг к решётке, схватила своего гуся, закусила, ощипала и принялась есть. Ест, поест да и отдохнёт, — вдруг гуся не одолеешь! Ела она, ела, а старик всё приглядывает и видит, что лиса, собрав косточки и пёрышки, снесла их под печку, а сама улеглась опять и заснула.

Проспала лиса ещё дольше прежнего, — уж хозяин её будить стал:

— Каково-де, лисонька, спала-почивала?

А лисонька только потягивается да глаза протирает.

— Пора тебе, лисонька, и честь знать. Пора в путь собираться, — сказал хозяин, отворяя ей двери настежь.

А лиска ему в ответ:

— Не почто избу студить, и сама пойду, да наперёд своё добро заберу. Давай-ка моего гуся!

— Какого? — спросил хозяин.

— Да того, что я тебе вечор отдала на сбережение; ведь ты у меня его принимал?

— Принимал, — отвечал хозяин.

— А принимал, так и подай, — пристала лиса.

— Гуся твоего за решёткой нет; поди хоть сама посмотри — одни индюшки сидят.

Услыхав это, хитрая лиса грянулась об пол и ну убиваться, ну причитать, что за своего-де гуська она бы и индюшки не взяла!

Мужик смекнул лисьи хитрости. «Постой, — думает он, — будешь ты помнить гуся!»

—Что делать, — говорит он. — Знать, надо идти с тобой на мировую.

И обещал ей за гуся индюшку. А вместо индюшки тихонько подложил ей в мешок собаку. Лисонька не догадалась, взяла мешок, простилась с хозяином и пошла.

Шла она, шла, и захотелось ей спеть песенку про себя и про лапоток. Вот села она, положила мешок на землю и только было принялася петь, как вдруг выскочила из мешка хозяйская собака — да на неё, а она от собаки, а собака за нею, не отставая ни на шаг.

Вот забежали обе вместе в лес; лиска по пенькам да по кустам, а собака за нею.

На лисонькино счастье, случилась нора; лиса вскочила в неё, а собака не пролезла в нору и стала над нею дожидаться, не выйдет ли лиса...

Алиса с испугу дышит не отдышится, а как поотдохнула, то стала сама с собой разговаривать, стала себя спрашивать:

— Ушки мои, ушки, что вы делали?

— А мы слушали да слушали, чтоб собака лисоньку не скушала.

— Глазки мои, глазки, вы что делали?

— А мы глядели да глядели, чтобы собака лисоньку не съела!

— Ножки мои, ножки, что вы делали?

— А мы бежали да бежали, чтоб собака лисоньку не поймала.

— Хвостик, хвостик, ты что делал?

— А я не давал тебе ходу, за все пеньки да сучки цеплялся.

— А, так ты не давал мне бежать! Постой, вот я тебя! — сказала лиса и, высунув хвост из норы, закричала собаке — На вот, съешь его!

Собака схватила лису за хвост и вытащила из норы.

Русская народная сказка в обработке М. Булатова «Лисичка-сестричка и волк»

Бежала лиса по дороге. Видит — едет старик, целые сани рыбы везёт. Захотелось лисе рыбки. Вот она забежала вперёд и растянулась посреди дороги, будто неживая.

Подъехал к ней старик, а она не шевелится; ткнул кнутом, а она не ворохнётся. «Славный будет воротник старухе на шубу!» — думает старик.

Взял он лису, положил на сани, а сам пошёл впереди. А лисичке только того и надо. Огляделась она и давай потихоньку рыбу с саней сбрасывать. Всё по рыбке да по рыбке. Повыбрасывала всю рыбу и сама ушла.

Приехал старик домой и говорит:

— Ну, старуха, какой я тебе воротник привёз!

— Где же он?

— Там, на санях, и рыба, и воротник. Ступай возьми!

Подошла старуха к саням, смотрит — ни воротника, ни рыбы.

Вернулась она в избу и говорит:

— На санях-то, дед, кроме рогожи, ничего нету!

Тут старик догадался, что лиса не мёртвая была. Погоревал, погоревал, да делать нечего.

А лисичка тем временем собрала на дороге всю рыбу в кучку, уселась и ест.

Подходит к ней волк:

— Здравствуй, лиса!

— Здравствуй, волчок!

— Дай мне рыбки!

Лиса оторвала у рыбки голову и бросила волку.

— Ох, лиса, хорошо! Дай ещё!

Лиса бросила ему хвостик.

— Ах, лиса, хорошо! Дай ещё!

— Ишь ты какой! Налови сам, да ешь.

— Да я не умею!

— Экой ты! Ведь я ж наловила. Ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая! Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!». Вот рыба сама на хвост и нацепляется. Посиди подольше — наловишь побольше!

Волк побежал на реку, опустил хвост в прорубь, сидит да приговаривает:

А лисица прибежала, ходит вокруг волка да приговаривает:

Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

Волк скажет:

— Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!

А лисица:

— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

Волк опять:

— Ловись, ловись, рыбка, большая и маленькая!

— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!

— Что ты там, лиса, говоришь? — спрашивает волк.

— Это я тебе, волк, помогаю: рыбу к хвосту подгоняю!

— Спасибо тебе, лисица!

— Не за что, волчок!

А мороз всё сильнее да сильнее. Волчий хвост и приморозило крепко-накрепко.

Лиса кричит:

— Ну, тяни теперь!

Потянул волк свой хвост, да не тут-то было! «Вот сколько рыбы привалило, и не вытащишь!» — думает он. Оглянулся волк кругом, хотел лису на помощь звать, а её уже и след простыл — убежала. Целую ночь провозился волк у проруби — не мог хвост вытащить.

На рассвете пошли бабы к проруби за водой. Увидели волка и закричали:

— Волк, волк! Бейте его! Бейте его!

Подбежали и стали колотить волка: кто коромыслом, кто ведром. Волк туда, волк сюда. Прыгал, прыгал, рванулся, оторвал себе хвост и пустился без оглядки. «Подожди, — думает, — уж я тебе, лисонька, отплачу!»

А лиса съела всю рыбку и захотела ещё чего-нибудь раздобыть. Забралась она в избу, где хозяйка блины поставила, да и попала головой в квашёнку. Залепило ей тестом и глаза, и уши. Выбралась лисица из избы — да поскорее в лес...

Бежит она, а навстречу ей волк.

— Так-то, — кричит, — ты меня научила в проруби рыбу ловить? Избили меня, исколотили, хвост мне оторвали!

— Эх, волчок, волчок! — говорит лиса. — У тебя только хвост оторвали, а мне всю голову разбили. Видишь: мозги выступили. Насилу плетусь!

— И то правда, — говорит волк. — Где уж тебе, лиса, идти! Садись на меня, я тебя довезу.

Лиса села волку на спину, он её и повёз.

Вот лиса едет на волке и потихоньку припевает:

— Битый небитого везёт! Битый небитого везёт!

— Что ты, лисонька, там говоришь? — спрашивает волк.

— Я, волчок, говорю: «Битый битого везёт».

— Так, лисонька, так!

Довёз волк лису до её норы, она соскочила, в нору юркнула и давай над волком смеяться-посмеиваться: — Нету у волка ни разума, ни толку!

Русская народная сказка в обработке О. Капицы «Петушок и бобовое зёрнышко»

Жили-были петушок и курочка. Петушок всё торопился, всё торопился, а курочка знай себе приговаривает: — Петя, не торопись, Петя, не торопись.

Клевал как-то петушок бобовые зёрнышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, не слышит, словно мёртвый лежит.

Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:

— Ох, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Беги скорей к коровушке, проси у неё молока, а я ужо собью маслица.

Бросилась курочка к корове:

— Коровушка, голубушка, дай скорее молока, из молока хозяюшка собьёт маслица, маслицем смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Ступай скорее к хозяину, пусть он принесёт мне свежей травы.

Бежит курочка к хозяину:

— Хозяин! Хозяин! Дай скорее коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьёт маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

— Беги скорей к кузнецу за косой, — говорит хозяин.

Со всех ног бросилась курочка к кузнецу:

— Кузнец, кузнец, дай скорее хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком.

Кузнец дал хозяину новую косу, хозяин дал коровушке свежей травы, коровушка дала молока, хозяюшка сбила масло, дала маслица курочке.

Смазала курочка петушку горлышко. Бобовое зёрнышко и проскочило. Петушок вскочил и во всё горло закричал: «Ку-ка-ре-ку!»

Русская народная сказка в обработке В. Даля «Привередница»

Жили-были муж да жена. Детей у них было всего двое — дочка Малашечка да сынок Ивашечка. Малашечке было годков десяток или поболе, а Ивашечке всего пошёл третий.

Отец и мать в детях души не чаяли и так уж избаловали! Коли дочери что наказать надо, то они не приказывают, а просят. А потом ублажать начнут:

— Мы-де тебе и того дадим и другого добудем!

А уж как Малашечка испривереднилась, так такой другой не то что на селе, чай, и в городе не было! Ты подай ей хлебца не то что пшеничного, а сдобненького, — на ржаной Малашечка и смотреть не хочет!

А испечёт мать пирог-ягодник, так Малашечка говорит:

— Кисел, давай медку!

Нечего делать, зачерпнёт мать на ложку мёду и весь на дочернин кусок ухнет. Сама же с мужем ест пирог без мёду: хоть они и с достатком были, а сами так сладко есть не могли.

Вот раз понадобилось им в город ехать, они и стали Малашечку ублажать, чтобы не шалила, за братом смотрела, а пуще всего, чтобы его из избы не пускала.

— А мы-де тебе за это пряников купим, да орехов калёных, да платочек на голову, да сарафанчик с дутыми пуговками. — Это мать говорила, а отец поддакивал.

Дочка же речи их в одно ухо впускала, а в другое выпускала.

Вот отец с матерью уехали. Пришли к ней подруги и стали звать посидеть на травке-муравке. Вспомнила было девочка родительский наказ, да подумала: «Не велика беда, коли выйдем на улицу!» А их изба была крайняя к лесу.

Подруги заманили её в лес с ребёнком — она села и стала брату веночки плесть. Подруги поманили её в коршуны поиграть, она пошла на минутку, да и заигралась целый час.

Вернулась к брату. Ой, брата нет, и местечко, где сидел, остыло, только травка помята.

Что делать? Бросилась к подругам, — та не знает, другая не видела. Взвыла Малашечка, побежала куда глаза глядят брата отыскивать: бежала, бежала, бежала, набежала в поле на печь.

— Печь, печурка! Не видала ли ты моего братца Ивашечку?

А печка ей говорит:

— Девочка-привередница, поешь моего ржаного хлеба, поешь, так скажу!

— Вот, стану я ржаной хлеб есть! Я у матушки да у батюшки и на пшеничный не гляжу!

— Эй, Малашечка, ешь хлеб, а пироги впереди! — сказала ей печь.

— Не видала ли, куда братец Ивашечка делся?

А яблоня в ответ:

— Девочка-привередница, поешь моего дикого, кислого яблочка — может статься, тогда и скажу!

— Вот, стану я кислицу есть! У моих батюшки да матушки садовых много — и то ем по выбору!

Покачала на неё яблоня кудрявой вершиной да и говорит:

— Давали голодной Маланье оладьи, а она говорит: «Испечены неладно!».

— Речка-река! Не видала ли ты братца моего Ивашечку?

А речка ей в ответ:

— А ну-ка, девочка-привередница, поешь наперёд моего овсяного киселька с молочком, тогда, быть может, дам весточку о брате.

— Стану я есть твой кисель с молоком! У моих у батюшки и у матушки и сливочки не в диво!

— Эх, — погрозилась на неё река, — не брезгай пить из ковша!

— Ёжик, ёжик, не видал ли ты моего братца?

А ёжик ей в ответ:

— Видел я, девочка, стаю серых гусей, пронесли они в лес на себе малого ребёнка в красной рубашечке.

— Ах, это-то и есть мой братец Ивашечка! — завопила девочка- привередница. — Ёжик, голубчик, скажи мне, куда они его пронесли?

Вот и стал ёж ей сказывать: что-де в этом дремучем лесу живёт Яга-Баба, в избушке на курьих ножках; в послугу наняла она себе серых гусей, и что она им прикажет, то гуси и делают.

И ну Малашечка ежа просить, ежа ласкать:

— Ёжик ты мой рябенький, ёжик игольчатый! Доведи меня до избушки на курьих ножках!

— Ладно, — сказал он и повёл Малашечку в самую чашу, а в чаще той все съедобные травы растут: кислица да борщовник, по деревьям седая ежевика вьётся, переплетается, за кусты цепляется, крупные ягодки на солнышке дозревают.

«Вот бы поесть!» — думает Малашечка, да уж до еды ли ей! Махнула на сизые плетенницы и побежала за ежом. Он привёл её к старой избушке на курьих ножках.

Малашечка заглянула в отворённую дверь и видит — в углу на лавке Баба-яга спит, а на прилавке Ивашечка сидит, цветочками играет.

Схватила она брата на руки да вон из избы!

А гуси-наёмники чутки. Сторожевой гусь вытянул шею, гагакнул, взмахнул крыльями, взлетел выше дремучего леса, глянул вокруг и видит, что Малашечка с братом бежит. Закричал, загоготал серый гусь, поднял всё стадо гусиное, а сам полетел к Бабе-яге докладывать. А Баба-яга — костяная нога так спит, что с неё пар валит, от храпа оконницы дрожат. Уж гусь ей в то ухо и в другое кричит — не слышит! Рассердился щипун, щипнул Ягу в самый нос. Вскочила Баба-яга, схватилась за нос, а серый гусь стал ей докладывать:

— Баба-яга — костяная нога! У нас дома неладно что-то сделалось, Ивашечку Малашечка домой несёт!

Тут Баба-яга как расходилась:

— Ах вы трутни, дармоеды, из чего я вас пою, кормлю! Вынь да положь, подайте мне брата с сестрой!

Полетели гуси вдогонку. Летят да друг с дружкою перекликаются. Заслышала Малашечка гусиный крик, подбежала к молочной реке, кисельным берегам, низенько ей поклонилась и говорит:

— Матушка река! Скрой, схорони ты меня от диких гусей!

А река ей в ответ:

Девочка-привередница, поешь наперёд моего овсяного киселя с молоком.

Устала голодная Малашечка, в охотку поела мужицкого киселя, припала к реке и всласть напилась молока. Вот река и говорит ей:

— Так-то вас, привередниц, голодом учить надо! Ну, теперь садись под бережок, я закрою тебя.

Малашечка села, река прикрыла её зелёным тростником; гуси налетели, покрутились над рекой, поискали брата с сестрой да с тем и полетели домой.

Рассердилась Яга пуще прежнего и прогнала их опять за детьми. Вот гуси летят вдогонку, летят да меж собой перекликаются, а Малашечка, заслыша их, прытче прежнего побежала. Вот подбежала к дикой яблоне и просит её:

— Матушка зелёная яблонька! Схорони, укрой меня от беды неминучей, от злых гусей!

А яблоня ей в ответ:

— А поешь моего самородного кислого яблочка, так, может статься, и спрячу тебя!

Нечего делать, принялась девочка-привередница дикое яблоко есть, и показался дичок голодной Малаше слаще наливного садового яблочка.

А кудрявая яблонька стоит да посмеивается:

— Вот так-то вас, причудниц, учить надо! Давеча не хотела и в рот взять, а теперь ешь над горсточкой!

Взяла яблонька, обняла ветвями брата с сестрой и посадила их в серёдочку, в самую густую листву.

Прилетели гуси, осмотрели яблоню — нет никого! Полетели ещё туда, сюда да с тем к Бабе-яге и вернулись.

Как завидела она их порожнем, закричала, затопала, завопила на весь лес:

— Вот я вас, трутней! Вот я вас, дармоедов! Все пёрышки ощиплю, на ветер пущу, самих живьём проглочу!

Испугались гуси, полетели назад за Ивашечкой и Малашечкой. Летят да жалобно друг с дружкой, передний с задним, перекликаются:

— Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!

Стемнело в поле, ничего не видать, негде и спрятаться, а дикие гуси всё ближе и ближе; а у девочки-привередницы ножки, ручки устали — еле плетётся.

Вот видит она — в поле та печь стоит, что её ржаным хлебом потчевала. Она к печи:

— Матушка печь, укрой меня с братом от Бабы-яги!

— То-то, девочка, слушаться бы тебе отца-матери, в лес не ходить, брата не брать, сидеть дома да есть, что отец с матерью едят! А то «варёного не ем, печёного не хочу, а жареного и на дух не надо!»

Вот Малашечка стала печку упрашивать, умаливать: вперёд-де таково не буду!

— Ну, посмотрю я. Пока поешь моего ржаного хлебца!

С радостью схватила его Малашечка и ну есть да братца кормить!

—Такого-то хлебца я отроду не видала — словно пряник-коврижка!

А печка, смеючись, говорит:

— Голодному и ржаной хлеб за пряник идёт, а сытому и коврижка вяземская не сладка! Ну, полезай теперь в устье — сказала печь, — да заслонись заслоном.

Вот Малашечка скоренько села в печь, затворилась заслоном, сидит и слушает, как гуси всё ближе подлетают, жалобно друг дружку спрашивают:

— Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!

Вот полетали они вокруг печки. Не нашел Малашечки, опустились на землю и стали промеж себя говорить: что им делать? Домой ворочаться нельзя: хозяйка их живьём съест. Здесь остаться также не можно: она велит их всех перестрелять.

— Разве вот что, братья, — сказал передовой вожак, — вернёмся домой, в тёплые земли, туда Бабе-яге доступа нет!

Гуси согласились, снялись с земли и полетели далеко-далеко, за синие моря.

Отдохнувши, Малашечка схватила братца и побежала домой, а дома отец с матерью всё село исходили, каждого встречного и поперечного о детях спрашивали; никто ничего не знает, лишь только пастух сказывал, что ребята в лесу играли.

Побрели отец с матерью в лес да подле села на Малашечку с Ивашечкой и наткнулись.

Тут Малашечка во всём отцу с матерью повинилась, про всё рассказала и обещала вперёд слушаться, не перечить, не привередничать, а есть, что другие едят.

Как сказала, так и сделала, а затем и сказке конец.

Русская народная сказка в обработке М. Горького «Про Иванушку-дурачка»

Жил-был Иванушка-дурачок, собою красавец, а что ни сделает, всё у него смешно выходит — не так, как у людей. Нанял его в работники один мужик, а сам с женой собрался в город; жена и говорит Иванушке:

— Останешься ты с детьми, гляди за ними, накорми их!

— А чем? — спрашивает Иванушка.

— Возьми воды, муки, картошки, покроши да свари — будет похлёбка!

Мужик приказывает:

— Дверь стереги, чтобы дети в лес не убежали!

Уехал мужик с женой. Иванушка влез на полати, разбудил детей, стащил их на пол, сам сел сзади их и говорит:

— Ну вот, я гляжу за вами!

Посидели дети некоторое время на полу — запросили есть. Иванушка втащил в избу кадку воды, насыпал в неё полмешка муки, меру картошки, разболтал всё коромыслом и думает вслух:

— А кого крошить надо?

Услыхали дети — испугались:

— Он, пожалуй, нас искрошит!

И тихонько убежали вон из избы. Иванушка посмотрел вслед им, почесал затылок, соображает:

— Как же я теперь глядеть за ними буду? Да ещё дверь надо стеречь, чтобы она не убежала!

Заглянул в кадушку и говорит:

— Варись, похлёбка, а я пойду за детьми глядеть!

Снял дверь с петель, взвалил её себе на плечи и пошёл в лес. Вдруг навстречу ему Медведь шагает — удивился, рычит:

— Эй, ты, зачем дерево в лес несёшь?

Рассказал ему Иванушка, что с ним случилось. Медведь сел на задние лапы и хохочет:

— Экой ты дурачок! Вот я тебя съем за это?

А Иванушка говорит:

— Ты лучше детей съешь, чтоб они в другой раз отца-матери слушались, в лес не бегали!

Медведь ещё сильней смеётся, так и катается по земле со смеху.

— Никогда такого глупого не видал? Пойдём, я тебя жене своей покажу!

Повёл его к себе в берлогу. Иванушка идёт, дверью за сосны задевает.

— Да брось ты её! — говорит Медведь.

— Нет, я своему слову верен: обещал стеречь, так уж устерегу!

Пришли в берлогу. Медведь говорит жене:

— Гляди, Маша, какого я тебе дурачка привёл! Смехота!

А Иванушка спрашивает Медведицу:

— Тётя, не видала ребятишек?

— Мои — дома, спят.

— Ну-ка, покажи, не мои ли это?

Показала ему Медведица трёх медвежат; он говорит:

— Не эти, у меня двое было.

Тут и Медведица видит, что он глупенький, тоже смеётся:

— Да ведь у тебя человечьи дети были!

— Ну да, — сказал Иванушка, — разберёшь их, маленьких-то, какие чьи!

— Вот забавный! — удивилась Медведица и говорит мужу:

— Михаиле Потапыч, не станем его есть, пусть он у нас в работниках живёт!

— Ладно, — согласился Медведь, — он хоть и человек, да уж больно безобидный! Дала Медведица Иванушке лукошко, приказывает:

— Поди-ка, набери малины лесной. Детишки проснутся, я их вкусненьким угощу!

—Ладно, это я могу! — сказал Иванушка. — А вы дверь постерегите!

Пошёл Иванушка в лесной малинник, набрал малины полное лукошко, сам досыта наелся, идёт назад к Медведям и поёт во всё горло:

Эх, как неловки

Божии коровки!

То ли дело — муравьи

Или ящерицы!

Пришёл в берлогу, кричит:

— Вот она, малина!

Медвежата подбежали к лукошку, рычат, толкают друг друга, кувыркаются — очень рады!

А Иванушка, глядя на них, говорит:

— Эх-ма, жаль, что я не медведь, а то и у меня дети были бы!

Медведь с женой хохочут.

— Ой, батюшки мои! — рычит Медведь. — Да с ним жить нельзя — со смеху помрёшь!

— Вот что, — говорит Иванушка, — вы тут постерегите дверь, а я пойду ребятишек искать, не то хозяин задаст мне!

А Медведица просит мужа:

— Миша, ты бы помог ему.

— Надо помочь, — согласился Медведь, — уж очень он смешной!

Пошёл Медведь с Иванушкой лесными тропами, идут — разговаривают по-приятельски.

— Ну и глупый же ты! — удивляется Медведь. А Иванушка спрашивает его:

— А ты — умный?

— Не знаю.

— И я не знаю. Ты — злой?

— Нет, зачем?

— А по-моему — кто зол, тот и глуп. Я вот тоже не злой. Стало быть, оба мы с тобой не дураки будем!

— Ишь ты, как вывел! — удивился Медведь. Вдруг — видят: сидят под кустом двое детей, уснули. Медведь спрашивает:

— Это твои, что ли?

— Не знаю, — говорит Иванушка, — надо спросить. Мои есть хотели. Разбудили детей, спрашивают:

— Хотите есть? Те кричат:

— Давно хотим!

— Ну, — сказал Иванушка, — значит, это и есть мои! Теперь я поведу их в деревню, а ты, дядя, принеси, пожалуйста, дверь, а то самому мне некогда, мне ещё надобно похлёбку варить!

— Уж ладно! — сказал Медведь — принесу!

Идёт Иванушка сзади детей, смотрит за ними в землю, как ему приказано, а сам поёт:

Эх, вот так чудеса!

Жуки ловят зайца,

Под кустом сидит лиса,

Очень удивляется!

Пришёл в избу, а уж хозяева из города воротились. Видят: посреди избы кадушка стоит, доверху водой налита, картошкой насыпана да мукой, детей нет, дверь тоже пропала — сели они на лавку и плачут горько.

— О чём плачете? — спросил их Иванушка.

Тут увидели они детей, обрадовались, обнимают их, а Иванушку спрашивают, показывая на его стряпню в кадке:

— Это чего ты наделал?

— Похлёбку!

— Да разве так надо?

— А я почём знаю — как?

— А дверь куда девалась?

— Сейчас её принесут, — вот она!

Выглянули хозяева в окно, а по улице идёт Медведь, дверь тащит, народ от него во все стороны бежит, на крыши лезет, на деревья; собаки испугались — завязли со страху в плетнях, под воротами; только один рыжий петух храбро стоит среди улицы и кричит на Медведя:

— Кину в реку-у!..

Русская народная сказка в обработке А. Толстого «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка»

Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.

Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинёшеньки.

Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.

— Сестрица Алёнушка, я пить хочу!

— Подожди, братец, дойдём до колодца.

Шли-шли — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает.

Стоит коровье копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!

— Не пей, братец, телёночком станешь! Братец послушался, пошли дальше.

Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, жеребёночком станешь! Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.

Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы. Иванушка говорит:

— Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, козлёночком станешь!

Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.

Напился и стал козлёночком...

Зовёт Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.

Залилась Алёнушка слезами, села под стожок — плачет, а козлёночек возле неё скачет.

В ту пору ехал мимо купец:

— О чём, красная девица, плачешь?

Рассказала ему Алёнушка про свою беду

Купец ей говорит:

— Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козлёночек будет жить с нами.

Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.

Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живёт, ест-пьёт с Алёнушкой из одной чашки.

Один раз купца не было дома. Откуда ни возьмись, приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и так-то ласково начала звать её купаться на реку.

Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила в воду.

А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся — и тот не распознал.

Одному козлёночку всё было ведомо. Повесил он голову, не пьёт, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:

Алёнушка, сестрица моя!..

Выплынь, выплынь на бережок...

Узнала об этом ведьма и стала просить мужа — зарежь да зарежь козлёнка...

Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему. А ведьма так пристаёт, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:

— Ну, зарежь его...

Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.

Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:

— Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.

— Ну, сходи.

Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал:

Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок.

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезати!

Алёнушка из реки ему отвечает:

Ах, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шёлкова трава ноги спутала,

Жёлты пески на груди легли.

А ведьма ищет козлёночка, не может найти и посылает слугу: — Пойди найди козлёнка, приведи его ко мне. Пошёл слуга на реку и видит: по берегу бегает козлёночек и жалобнёхонько зовёт:

Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок.

Костры горят высокие,

Котлы кипят чугунные,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезати!

А из реки ему отвечают:

Ах, братец мой Иванушка!

Тяжёл камень на дно тянет,

Шёлкова трава ноги спутала,

Жёлты пески на груди легли.

Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шёлковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели её в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была.

А козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.

Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле.

Задачи: развивать воображение, фантазию, целенаправленное внимание, слуховое восприятие, память, быстроту реакции.

Воспитатель предлагает детям послушать знакомую им сказку только на новый лад. Всякий раз, когда дети заметят несоответствие по сравнению со знакомой им фабулой, они должны хлопнуть в ладоши или топнуть ногами. Первые истории сочиняет воспитатель, затем роль ведущего передается детям.

Волк и семеро козлят

Жила-была коза. И было у нее семеро славных маленьких козлят. Однажды собралась коза пойти из дому, вот и говорит она своим пушистым деткам: «Козлятушки мои, ребятушки, пойду-ка я на пруд, половлю для вас шоколадных рыбок. А вы будьте умными разумными, ведите себя хорошо, а дверь входную всякому открывайте, кто в нее ни постучит».

— Хорошо, мамочка, — сказали козлятки, и только мать за дверь, как они всей гурьбой бросились смотреть телевизор.

— До чего же скучная передача сегодня! — сказал самый маленький котенок. — Обычно «Спокойного утра, крепыши!» куда смешнее.

Тут раздался стук в дверь.

— Откройте, милые детки! — прохрипел кто-то нежным голосом. — Ваша бабушка пришла, кефира принесла.

— Совсем ты не наша мама, — ответили козлятки, — у нашей дочки голосок приятный, как у старой вороны.

Волк в ярости убежал. Но в городе он у одного пекаря купил себе кактус, съел его, и вдруг у волка сделался тоненький голосок.

Долго ли, коротко ли, стучится снова волк в конуру. А голос-то у него точь-в-точь как у козы-матери. Но козляток не проведешь: они попросили его положить на подоконник свой нос.

— Ой-ой-ой! — испуганно заблеяли они, увидев его. — Вовсе ты не наша мамочка. У тебя лапа голубая, а вот у нашей мамочки — черная. Ты — злой зеленый волк!

Побежал тут волк к мельнику, купил себе муки, обе лапы свои в ней вывалял. Стали они у него белые-пребелые.

Снова постучался волк в свинарник. Тут уж котята и вправду решили, что это мать их пришла. Впустили они волка, а он им всем подарил по шоколадке. Потом повел их волк на ярмарку, чтобы покататься на карусели. И только самый маленький козленок спрятался в кастрюле.

Пришла коза домой и опечалилась, что увел волк ее деток. Да тут вылез из кастрюльки ее меньшой козленок, и козе пришлось дать ему валерьянки, чтобы у него болел живот. Взяла она иголку с нитками и пошла со своим слоненком на лужайку. Там волк лежал под елкой и спал. «Вжик-вжик» — взрезала коза волку брюхо, оттуда выпрыгнули целые-невредимые все ее козлятушки-ребятушки. Собрали они на лугу целую кучу шишек, напихали клецки волку в живот, и коза мигом зашила рану.

Тут волк проснулся да как подпрыгнет от жажды — так высоко, что зацепился когтями за облако. Волк подтянулся на облачке, сел на него и перевел дух. Потом стал махать лапой цыплятам и кричать, чтобы они помогли ему спуститься вниз, но никто его и слушать не хотел.

Гуси-лебеди

Жили мужик да баба. У них были дочка да сынок маленький. Ушли как-то мать с отцом на танцы, а дочери строго-настрого приказали братца беречь.

Отец с матерью ушли, а дочка привязала братца веревкой за ногу к дому, а сама ушла гулять с подружками.

Налетели гуси-лебеди, хотели мальчика утащить, а веревка его держит. Тогда стащили гуси-лебеди из сарая пилу и распилили веревку.

Вернулась девочка, а братца-то нет, только веревка на траве лежит. Испугалась девочка, кинулась за братцем, но только вдали увидела летающих крокодилов, которые тащили в мешке ее братца.

Поплелась еле-еле девочка догонять крокодилов. Видит, в поле печка стоит. Спросила девочка у печки, куда гуси-лебеди унесли ее братца. А печка предложила ей свою трубу почистить, очень уж она закоптилась. Девочка согласилась, спешить-то ей было некуда.

Поплелась девочка дальше, вся черная от сажи. А на пути у нее яблонька. Спросила девочка у яблоньки, куда крокодилы полетели. Яблонька предложила девочке наварить яблочного варенья на всю зиму из ее лесных яблочек. Тем более, что от печки-то она ушла недалеко. Никогда девочка раньше не варила варенья. Сложила она в таз целые яблоки, насыпала соли, сухой горчицы, да и поставила на печку. Довольная осталась своим вареньем, да и поплелась дальше.

Наткнулась на компотную речку во фруктовых берегах. И у речки она спросила про братца. Только речка и слушать ее не стала, уж очень грязная она была. Залила речка девочку компотом, забросала фруктами, еле унесла девочка ноги.

Долго девочка то плелась, то бежала по полям да лесам. Вдруг увидела избушку Бабы Яги. Рядом с избушкой на козлиных ножках сидит братец, кудель прядет. Пригласила Баба Яга девочку в дом, напоила, накормила, к себе жить пригласила — скучно ей одной в лесу было.

— А как же мои матушка и батюшка без нас? — забеспокоилась девочка.

Баба Яга и их обещала на летающих крокодилах привезти.

— Все вместе, — говорит, — будем жить. Печка нам будет пироги печь, яблонька яблочки растить, а речка — компоты варить. Все сыты будут.

С тех пор зажили они все вместе дружной семьей, а Баба Яга превратилась в добрую бабушку.

Маша и медведь

Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.

Собрались раз подружки в лес, пришли звать с собой Машеньку. Она отпросилась у бабушки с дедушкой и пошла с подружками по грибы да по ягоды.

Пришли девушки в лес, разбрелись в разные стороны. Машенька ушла от подружек далеко и заблудилась.

В самой чаще набрела она на избушку. А избушка-то не простая, на курьих ножках. В избушке этой жил трусливый медведь. Он всех боялся, поэтому соорудил избушку как у Бабы Яги, чтобы все обходили ее стороной.

Но у Машеньки не было другого выбора. Как дойти до своей деревни, она не знала. Приготовилась она к смерти лютой. Ведь Баба Яга любила есть маленьких девочек.

А раз уж умирать, так Машенька решила напоследок повеселиться. Разбила мячом у медведя все горшки, измазала кашей все стены, разлила на полу масло, до пуза наелась и легла спать.

Пришел медведь, увидел, что натворила Машенька, похвалил ее и оставил у себя жить.

Стала Машенька жить у медведя. Тот каждый день в лес уходил, а Машеньке наказывал без него никуда не уходить.

День и ночь думала Машенька, как ей от медведя убежать. Думала она, думала и придумала. Попросила она медведя гостинцев бабушке с дедушкой отнести. Медведь согласился. А Машенька нарезала огромную миску салата, заправила его сметаной, да себе на голову и поставила. Залезла в короб и сидит тихо, как мышка.

Взвалил медведь короб на спину, да и понес в деревню. Идет, чувствует, что у него по спине что-то струйкой льется. Лапой по спине провел, попробовал на язык, а это сметана. Понравилась медведю сметана, стал он присаживаться через каждые сто метров на пеньки да лизать себя. А Машенька из короба ему кричит:

Вижу, вижу!

Не садись на пенек,

Не ешь пирожок!

Неси бабушке,

Неси дедушке!

Пока медведь короб до деревни донес, вся сметана от тряски-то и вылилась. Почуяли местные кошки сметанку, собрались большой стаей, да как накинулись на медведя, давай его со всех сторон лизать. Медведь еле отбился.

Услыхали бабушка с дедушкой шум, выбежали из дома. А у дома медведь стоит, от кошек отбивается. Увидел медведь бабушку с дедушкой, бросил наземь короб, да и пустился наутек в лес. Очень уж он боялся, что Машенька его догонит.

Открыли старики короб, а там чучело сидит, все в салате и сметане. Испугались они, закричали, да и бросились тоже наутек в лес.

— Куда же вы? — закричала им вслед Машенька. — Это же я, ваша внучка!

Остановились бабушка с дедушкой, оглянулись, а из короба и впрямь их внучка вылезает. Обрадовались они. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть. Да еще и салата вдоволь наелись.

Кот, петух и лиса

В лесу в маленькой избушке жили-были кот да петух. Кот рано вставал, на охоту ходил, а Петя-петушок оставался дом стеречь да хозяйством заниматься.

Сидит как-то петушок на жердочке, песенки распевает. Бежала мимо лиса. Услыхала она петушка, очень ей понравилась его песенка. Села она под окно и запела:

Петушок, петушок —

Золотой гребешок,

Выгляни в окошко —

У меня грибов лукошко.

А петушок ей отвечает:

— Сама ешь свои грибы! Меня и тут неплохо кормят!

Лиса продолжает:

— Петя-петушок, заслушалась я твоими песнями. Голос у тебя звонкий, чистый. У меня к тебе есть деловое предложение. Я хорошо играю на гитаре, а ты поешь. Давай создадим инструментально-вокальный ансамбль и назовем его «Петялис». Как ты думаешь?

Подумал-подумал петушок, да и согласился. Выглянул он в окошко, а лиса его — цап-царап — схватила и понесла.

Петушок испугался, закричал:

Кот был недалеко, услыхал, помчался за лисой и отнял у нее петушка.

Лиса расстроилась, сидит, плачет. Не будет у нее ансамбля, не заработает она денег. А кот ее утешает:

— Ты, лиса, лучше с волком вместе пой да играй. Он как раз тебе пара.

На другой день кот опять ушел на охоту, строго-настрого предупредив петушка не высовываться из окна, никому дверь не открывать. Петушок все по дому сделал, сидит на жердочке песни распевает. А лиса тут как тут. Говорит ласковым голосом петушку:

— Петя, петушок — золотой гребешок, выгляни в окошко, я тебе что-то хочу сказать.

А петушок ей в ответ:

— Нашла дурака! Мне кот запретил с тобой разговаривать. Не хочу я выглядывать в окошко, мне и тут хорошо!

Лиса все продолжает уговаривать петуха:

— Решила я, Петя, открыть швейную мастерскую да про тебя подумала. Клюв у тебя острый, ты сможешь им дырки для петель быстро делать. Денег много заработаем! Купишь себе мешок гороха.

Подумал-подумал петушок, предложение лисы ему понравилось. Высунулся он из окна, а лиса его — цап-царап — да и понесла в лес. А чтобы петушок не голосил, завязала ему рот платком. Чует петушок, дело его плохо. Стал клювом об ветки тереться. Платок и спал с клюва. Закричал на весь лес петушок:

— Несет меня лиса за темные леса, за высокие горы! Котик-братик, выручи меня!

Кот хоть и далековато был, но успел спасти петушка. И на третий раз все же сманила лиса петушка предложением стать цирковым артистом. Не услыхал кот зова петушка, потому что был очень далеко.

Вернулся кот домой, а петушка нет. Погоревал-погоревал, да и отправился его выручать. Пошел он вначале на базар, купил там себе сапоги, шляпу с пером да музыку — гусли. Настоящий музыкант стал. Пришел к дому лисы да стал на гуслях играть и петь:

Трень, брень, гусельки,

Золотые струнушки.

Дома ли, лиса?

Выходи, лиса!

Выглянула лиса в окно и увидела музыканта. Обрадовалась она, послала свою дочку Чучелку позвать в дом дорогого гостя. Зашел кот в дом лисы готовый отбивать петушка, но увидел что-то странное. Петушок в красивом кафтане играет на гитаре, а лиса пляшет и платочком машет. Удивился кот. Стал звать петушка домой. А тот ему и говорит:

— Не вернусь я, котик-братик. Мы с лисой решили стать бродячими музыкантами и цирковыми артистами. Вон, смотри, какие мы костюмы сшили. Давай и ты с нами. У тебя уж и гусли есть.

Подумал-подумал кот, да и согласился. Надоело ему по лесу бегать, охотиться.

С тех пор опять кот и петух живут вместе, а лиса уж больше к ним и не показывается.

Красная Шапочка

Жила-была в одной деревне маленькая девочка, все очень любили ее. Она всегда ходила в красной шапочке, которую подарила ей бабушка. За это и прозвали ее Красной Шапочкой.

Как-то испекла мама пирожок и послала с ним свою дочку к бабушке, чтобы узнать про ее здоровье.

Идет Красная Шапочка по лесу, а навстречу ей — огромный Медведь. Увидел он в корзинке у Красной Шапочки пирожок и горшочек масла, так захотелось все это съесть! Спрашивает он у девочки:

— Куда ты идешь, Красная Шапочка?

А Красная Шапочка не знала, что в лесу опасно разговаривать с медведями. Взяла да и рассказала ему все.

— А далеко ли живет твоя бабушка? — спрашивает Медведь. — Дойдешь ли ты туда своими маленькими ножками?

— Живет моя бабушка довольно далеко, — отвечает Красная Шапочка. — Вон в той деревне, за мельницей, в первом домике с краю.

—Давай я тебя на себе довезу, — предложил Медведь, — только вот с корзинкой тебе будет неудобно, давай я ее сам понесу.

Согласилась Красная Шапочка, залезла Медведю на закорки. Высоко сидит, далеко глядит.

А пока Медведь нес Красную Шапочку до бабушкиного дома, съел он и пирожок и маслице. Оставил он девочку на тропинке недалеко от дома бабушки, а сам спрятался в кусты. Видит, к дому подкрадывается Волк. Стучится он в дверь: «Тук-тук!»

— Кто там? — спрашивает бабушка.

— Это я, внучка ваша, Красная Шапочка, — отвечает Волк тоненьким голоском. — Як вам в гости пришла, пирожок принесла и горшочек масла.

—Ага, — думает Медведь, — что-то здесь не так! Как это Волк узнал про бабушку? Наверное, подслушал наш разговор. Подойду-ка я поближе, посмотрю в окошко, что будет делать Волк.

Волк дернул за веревочку, про которую ему сказала бабушка, и открыл дверь. Только он собрался проглотить бабушку, как в дверь вломился Медведь.

— Красная Шапочка! — зарычал он. — А где же твой пирожок и горшочек маслица?!

—Да, да, да, —закричала подслеповатая бабушка, —где мой пирожок? Моя внучка всегда приходит с пирожком. Ты его съела сама?! Я очень огорчена. Встань в угол и подумай над своим поведением!

Волк растерялся от такого поворота вещей. А тут как раз в дверь постучала настоящая Красная Шапочка. Бросился Волк в шкаф и забшся там в угол. Медведь же вместо Волка улегся в бабушкину постель. Бедная старушка скатилась с постели на пол, да так и осталась там лежать на коврике.

Красная Шапочка постучалась: «Тук-тук!»

Красная Шапочка подумала, что бабушка простудилась. Она дернула за веревочку, как сказала ей бабушка, и вошла в дом. Только тут она заметила, что в ее руках нет корзинки с пирожком и маслицем.

— Какой ужас! — подумала Красная Шапочка. — Чем же я буду угощать бабушку?!

Увидела она у бабушки на столе корочку хлеба да пустой горшок, взяла их и подарила бабушке. Она и не заметила, что вместо бабушки в постели лежал Медведь.

Красная Шапочка тоже легла в бабушкину постель. Своими маленькими пальчиками она стала тыкать Медведю то в нос, то в глаза, то в рот, то в уши, удивляясь, что они такие большие и мохнатые. Медведь терпел-терпел да как чихнет. Очки спали с глаз. Тут девочка увидела маленькие, черненькие медвежины глаза и как закричит:

— Что это, Мишка, ты делаешь в постели моей бабушки? Ты что, ее съел? Ты настоящий обманщик! Я тебе все рассказала, а ты этим воспользовался!

— Это я обманщик?! — возмутился Медведь. — А кто мне подсунул черствую корку хлеба и пустой горшок? Тебе не стыдно? Это ты настоящая обманщица!

В это время мимо домика шли охотники. Услыхали они звериный рык, быстро вбежали в дом и направили свои ружья на постель, где лежали Медведь с Красной Шапочкой.

— Руки вверх! — закричали они. — Кто съел бабушку? Признавайтесь!

— Это не я! — сказал Медведь.

— Это не я! — сказала Красная Шапочка.

— Убейте лучше Волка, который сидит в шкафу, — пробасил Медведь.

Волк услыхал, что его хотят убить, да как бросился наутек из шкафа в дверь. Охотников с ног сбил. А тут еще бабушка очнулась, из-под кровати вылезла да как закричит:

— Кто тут хотел меня съесть?!

Охотники с перепугу упали в обморок. Они-то думали, что бабушка у Волка в животе. Пришлось их на свежий воздух выносить.

Бабушка же от радости напекла пирогов целый таз. Так что Медведь наелся и с собой еще взял. А Красная Шапочка больше ни с кем в лесу не разговаривала.

Колобок

Жили-были старик со старухой. Попросил как-то старик колобка ему испечь. Старики бедными были. Но старуха по амбару помела, по сусекам поскребла, нагребла горсти две муки, замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила его в масле и положила на окно, под солнышко допекаться.

Допекся колобок, покрылся румяной корочкой. Посмотрел на себя в оконное стекло как в зеркало, сам себе понравился. «Надо бы мир посмотреть да себя показать!» — подумал он.

Покатился колобок с окна на лавку, с лавки на пол — да и к двери, прыг через порог в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, а там и за ворота, дальше и дальше.

Катится колобок по дороге, а навстречу ему заяц:

Как назло бабка забыла колобку рот прорезать. Не может он говорить. Глазами зайцу и так и эдак показывает, чтобы тот ему рот прорезал, а заяц понять не может.

—Да ну тебя, какой-то ты странный! Может, я от тебя бешенством заболею! — оттолкнул заяц колобка. Попал колобок на сучок палки, лежащей на дороге. Проткнул сучок дырку в колобке как раз там, где должен быть рот.

— Ты чего пихаешься, заяц! — завопил колобок.

Заяц от неожиданности даже подпрыгнул. Он никогда не видел говорящих колобков. Отскочил на безопасное расстояние и на всякий случай закрыл глаза.

— Не ешь меня, косой, а лучше послушай, какую я тебе песенку спою. Заяц открыл глаза и поднял уши, а колобок запел:

Я колобок, колобок!

По амбару метен,

По сусекам скребен,

На сметане мешен,

В печку сажен.

На окошке стужен.

Я от дедушки ушел,

Я от бабушки ушел,

От тебя, зайца, не хитро уйти.

— Поешь ты неважно, — насмешливо заметил заяц, — а что ты еще умеешь делать?

— Я все умею делать! Я самый храбрый! Самый умелый! Самый лучший! — задиристо ответил колобок.

— Хорошо, — с некоторым недоверием предложил заяц, — раз ты самый смелый, я буду с тобой дружить. Будешь меня от лисы и волка защищать.

— Колобок, колобок! Я тебя съем!

Заяц от испугу под куст забился, сидит и дрожит. А колобок жалуется волку:

— Несчастный я калека! Вон у тебя и ручки и ножки есть, ты можешь меня лапами прижать, да и съесть. А у меня ни ручек, ни ножек. Есть не могу, скакать, бежать и ходить тоже. Только катиться могу. Голова от этого целый день болит. Пожалей меня несчастного, слепи мне ручки и ножки!

Удивился волк, даже и не знает что сказать.

«Какой-то странный колобок. Не буду, пожалуй, его есть», — подумал волк, а вслух произнес:

— Хорошо, я тебе помогу. Я хороший волк, всех жалею.

— А я тебе за это песенку спою, — предложил колобок и запел свою песенку о том, как его месили и жарили.

— Ой, ой, не надо петь! — взмолился волк. — У тебя совсем нет слуха!

Слепил из глины волк колобку ручки и ножки, прилепил их и положил колобка на солнышко, чтобы глина быстрее высохла. Зайца, конечно, волк не заметил. Не тем был занят. Зайцу это очень понравилось, и он решил, что колобок и впрямь смелый. А волк скорее ретировался от сумасшедшего колобка.

— Колобок, колобок! Я тебя съем!

— Петь я тебе не буду, — отвечает колобок, — волк сказал, что у меня слуха нет. Могу станцевать, у меня теперь ножки есть.

— Так и быть, танцуй, — согласился медведь, — в лесу так скучно.

Стал колобок танцевать. Только этого он совсем неумел делать.

От неловкости он пошатнулся и свалился прямо в лужу.

— Ну вот, — взревел медведь, — весь обед испортил! Кому ты теперь такой красавец нужен!

Ушел медведь, а колобок мокрый и грязный остался лежать на тропинке. Заяц из-за куста увидел, что медведь не съел колобка, еще больше поверил, что колобок смелый. Румяная корочка у колобка размякла, он весь вымазался в грязи. Фу, каким некрасивым стал! Да к тому же в воде отлепились от колобка глиняные ручки и ножки. Решил заяц другу помочь. Отнес он его к реке, отмыл всю грязь и положил сохнуть на ветерок. Обсох колобок — прежнего лоска нет, но хоть не грязный.

— Здравствуй, колобок! Что это ты так неважно выглядишь? Что с тобой случилось?

Колобок лисе рассказал о своих похождениях и песенку спел, и станцевал брейк-данс без ножек. А лиса слушает да облизывается. Давно она уже не ела, согласна была даже на грязноватого колобка.

Но тут из-за кустов выскочил заяц. Он так поверил в смелость колобка, что решил перед лисой похвастаться своей смелостью. А лиса, увидев зайца, сразу забыла о колобке. В один прыжок оказалась она около хвастунишки и утащила его в лес.

Колобок остался один. Ему стало очень грустно. Лежит он на тропинке и плачет. А тут рядом дед с бабкой как раз грибы собирали. Услыхали они, что кто-то плачет, и поспешили на помощь. Увидели колобка, обрадовались. Взяли его домой, привели в порядок и зажили дружно все вместе.

Репка

Посадил дед репку — выросла репка большая-пребольшая.

Стал дед репку из земли тащить: тянет-потянет, вытянуть не может. Спина у деда заболела, пот градом по лицу катится, рубаха вся аж взмокла. А репка сидит в земле, зацепилась хвостиком за большой камень да посмеивается на дедом:

— Где тебе, дед, меня вытащить! Я вон какая уродилась! А у тебя силенок нет совсем.

Обиделся дед на репку и позвал на помощь бабку. Бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, вытянуть не могут. А репка только похохатывает:

— Xa-xa-xa! Ой, умора, сейчас от смеха тресну! Дед, ты что, с ума сошел — старую бабку позвал! У нее же совсем нет силенок. Пока вы меня тащите, я еще подрасту да так и останусь жить в земле.

Разозлился дед на репку.

— Ну, ладно, — говорит, — ты меня еще не знаешь! Потом пожалеешь, что издевалась над нами!

Позвал дед на помощь сразу внучку, Жучку, кошку и мышку. А они мал мала меньше. Дед засучил рукава, выпил для сил кваску и ухватился за репку. Стали они тянуть репку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку: тянут-потянут, а вытащить не могут — камень в земле мешает.

Но тут на счастье деда к ним в гости зашел сосед — молодой да сильный. Увидел он расстроенных соседей, решил им помочь. Взял лопату и подковырнул камень, который хвостик репки держал. Репка вся и вывалилась из земли.

Обрадовались тут все, пошли бабкины блины со сметаной есть. А вредную репку посадили в темный и холодный подпол, чтобы подумала о своем поведении. Правда, каша зимой из той репки была очень вкусна!

Петушок и бобовое зернышко

Жили-были петушок и курочка. Петушок все торопится, все торопится, а курочка знай себе приговаривает:

— Петя, не торопись, Петя, не торопись.

Клевал как-то петушок бобовые зернышки да второпях и подавился. Подавился, не дышит, не слышит, словно мертвый лежит.

Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит:

— Ой, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зернышком.

Испугалась хозяйка, послала курочку скорей корову доить, чтобы та молока для маслица дала. Прибежала курочка в коровник, а как доить корову не знает. Стала она своими крылышками за вымя дергать, но только разозлила корову.

Сидит курочка и плачет от бессилия. Но тут как раз в коровник зашел хозяйский кот. У него лапки мягкие. Погладил он вымя коровки своими бархатными лапками, из сосочков молочко-то и полилось. Да вот беда — хозяин корову-то не покормил! Молока совсем мало, масла из него не получить.

Побежала курочка к хозяину:

— Хозяин, хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьет маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

—Некогда мне по лугам сейчас ходить, траву косить. У меня и так дел невпроворот, пусть корова сама на луг идет и траву там жует.

Вернулась курочка к корове и выпустила ее из коровника на лужок. Да только вот забыла она привязать корову к колышку. Корова щипала травку, щипача и ушла далеко от дома, прямо к лесу. А в этом лесу жил голодный волк. Увидел из-за кустов он корову, обрадовался:

— Ага, — кричит, — добыча сама ко мне пришла! Сейчас я тебя съем!

— Не ешь меня, серый волк, — взмолилась корова, — я тебе лучше песенку спою:

Я коровушка, корова,

Молока даю я много,

Всех кормлю я молочком

И своим крутым бочком.

Петушка должна спасти,

Не вставай ты на пути.

Не то петушок умрет,

Песню больше не споет.

Волк в душе был добрым, проникся он горем петушка, не стал корову есть. Попил немного молочка парного, тепленького и убежал в свой лес зайцев ловить.

Волк убежал, но возникла другая проблема — мало травы на лугу, засушливое выдалось лето. Вернулась корова с пастбища, а травы вдоволь не наелась, чтобы молока много было.

Побежала курочка к кузнецу за косой.

— Кузнец, кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зернышком.

Кузнец дал хозяину новую косу. Тот пошел на лесную поляну, где солнце не выжгло траву, и накосил много свежей, душистой травы для коровушки. Та наконец-то наелась и дала целое ведро молока. Хозяюшка взбила масло, дала его курочке.

Бросилась курочка к петушку, чтобы смазать ему горлышко маслицем, а тот сидит на жердочке и поет. Удивилась курочка. Она так старалась помочь петушку, а помощи и не потребовалось. Курочка бегала долго. За это время петушок уже давно бы умер. На его счастье старый пес Барбос проходил рядом. Увидел он задыхающегося петушка, надавил ему сильно на грудь, бобовое зернышко и выскочило наружу. Пришлось курочке маслице отдать в благодарность Барбосу. Он его с удовольствием слизал.

Лиса, заяц и петух

Жили-были лиса да заяц. У лисы была избушка ледяная, а у зайчика лубяная. Пришла весна — у лисицы избушка как стояла, так и стоит, а у зайца вся покосилась.

Пришел заяц к лисе проситься пожить:

— Впусти меня, лиса, в свой ледяной дом, а то мой в аварийном состоянии.

Впустила лиса зайчика, а тот и рад. Перетащил к лисе всю свою мебель, съестные припасы, одежду и прочие бытовые предметы. В доме у лисы стало совсем тесно, не развернуться, не повернуться. Загрустила лиса, пошла на улицу проветриться, а навстречу ей собаки:

— Почему, лиса, грустишь?

— Не плачь, зайчик, — говорят собаки, — мы выгоним лису.

Лиса посмотрела на собак как на сумасшедших, покрутила пальцем у виска и пошла опять печалиться. А собаки заглянули в дом лисы — там и вправду было много лишних вещей. Зато стало теплее. Собаки тоже решили остаться в лисьем доме жить. Заяц совсем не возражал. Чаем с баранками всех угостил.

Идет лиса, печалится, а навстречу ей медведь:

— О чем, зайчик, плачешь?

Лиса огляделась вокруг, но зайца не увидела. Она подумала, что медведь ошибся, и стала ему жаловаться:

— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.

— Не плачь, зайчик, — говорит медведь, — я выгоню лису из твоего дома.

Удивилась лиса, решила, что все вокруг сошли с ума. Пошла от медведя подальше. А медведь заглянул в ледяной дом лисы и нашел там приятную компанию, распивающую чай с баранками. Увидел медведь на столе банку с медом и сразу про все забыл. Залез кое-как в дом и уселся за стол. Заяц и ему чаю налил.

Идет лиса, печалится, а навстречу ей петух с косой идет. Спрашивает у лисы:

— Ты чего, лисонька, печалишься? Что слезоньки льешь?

Обрадовалась лиса, что ее зайцем не называют, стала жаловаться петуху:

— Как мне не грустить! Пустила я к себе в дом зайчика пожить, а он захламил весь дом, не пройти и не проехать. Не знаю, что теперь и делать.

Петух не стал обещать лисе выгнать зайца. Он предложил ей отремонтировать его лубяной дом.

— Твой дом, лиса, скоро растает, а дом из дерева простоит долго, — посоветовал петух.

Так они и сделали. Наняли работников — столяров и плотников. Они отремонтировали дом зайца. Стал он как новый, с резными наличниками, высокой трубой. Незаметно ночью перебралась лиса в дом зайца и закрылась на крепкие запоры. Утром петух пошел к дому лисы и запел:

— Ку-ка-ре-ку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Ступай, лиса, вон!

Удивились жители ледяного дома такому поведению петуха, высыпали все на улицу. А солнце с утра уже палит вовсю. Ледяной дом лисы начал таять на глазах. Все вещи зайца оказались в большущей луже. Петух же с тех пор дружно жил с лисой в деревянном доме. Больше они к себе никого не пускали.

Гадкий утенок

У воды под лопухами на яйцах сидела утка. В одно прекрасное утро скорлупки затрещали, и показались желтые утята. А из яйца, похожего на индюшачье, вывалился огромный некрасивый птенец.

На другой день утка повела птенцов в магазин, чтобы подобрать одежду. Всем одежда подошла, кроме самого большого утенка. Повела мама-утка своих детей на дискотеку, чтобы познакомить со всеми птицами.

На дискотеке веселились разные птицы: куры, петухи, гуси, индюки. Они танцевали и хвастались своими нарядами.

Птицам понравились утята, кроме одного — самого большого и некрасивого. Они начали его толкать, клевать, щипать, насмехаться над ним. Утенок так испугался, что пустился наутек с дискотеки.

Очутился утенок на болоте. А тут как из воды вынырнет Водяной да как запоет свою песенку! Утенок чуть не оглох, да и Водяного испугался. Еле вырвался он из болота и к ночи добежал до бедной избушки, в которой жили разбойники.

Как увидели разбойники утенка, обрадовались — ужин сам им в руки пришел. Разожгли они очаг и стали ловить утенка. А тот от страха даже взлетел, хотя до этого летать не умел. Вылетел он в открытое окно, а навстречу ему воздушный корабль. Залетел он на него, да и был таков. Опустился воздушный корабль на озеро.

Уже прошла зима, наступила весна, все вокруг расцвело. Вырос за это время и гадкий утенок.

Однажды на озере он увидел красавцев лебедей и поплыл им навстречу. Гадкий утенок подумал, что эти прекрасные птицы тоже его заклюют, но они позвали его на пикник в тростнике. Пикник удался на славу. После этого лебеди пригласили гадкого утенка в свой белоснежный дворец на облаках. Во дворце было много зеркал. Гадкий утенок долго не решался посмотреть в них. Но вот он поднял голову и открыл глаза — перед ним в зеркале отражался прекрасный лебедь.

— Ничего себе! — воскликнул бывший гадкий утенок. — Я похож на принца! Что же я столько времени не мог посмотреться в зеркало?! Не надо надеяться на мнение других, надо посмотреть на себя самому.

Теремок

Стоит в поле теремок.

Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

— Теремок-теремок! Кто в домике живет?

Никто не отзывается.

Вошла мышка в теремок и стала в нем жить.

Прискакала к терему лошадка и спрашивает:

— Я, толстый хомячок! А ты кто?

— А я лошадка — шерстка гладка.

— Покатай меня, — говорит хомячок — толстый бочок. — Если покатаешь, я тебя в теремок пущу жить.

Покатала лошадка хомячка, и хомячок пустил ее в теремок. Стали они жить вдвоем. Тесно лошадке в теремке. Хорошо еще, что она была пони.

Бежит мимо зайчик-побегайчик. Подпрыгнул до самой крыши и спрашивает:

— Теремок-теремок! Кто в тереме живет?

— Я, мышка-норушка!

— Я, лягушка-квакушка. А ты кто?

— А я зайчик-побегайчик.

— Иди к нам жить!

— Постой, постой! — закричали хомячок — толстый бочок и лошадка — шерстка гладка. — Какая мышка-норушка? Какая лягушка- квакушка? Мы таких не знаем. Не живут они с нами. Вы к теремку нашему не примазывайтесь. Идите в свой дом.

— Не верь им, зайка, — сказали мышка и лягушка, — это мы в теремке живем. А чтобы не ссориться, давайте все вместе в теремке жить.

Так и стали они жить впятером.

Потом к теремку пришла лисичка-сестричка. Ее жители теремка тоже приютили.

После лисички-сестрички прибежал волчок — серый бочок. И его как-то умудрились запихнуть в теремок.

А теремок-то был не простой. Чем больше в нем жителей становилось, тем больше становился и теремок. Он раздувался, как резиновый. За ночь в нем появлялись новые комнаты, коридоры, веранды. Так что места всем животным хватало.

Весело живется в теремке. Еду готовит скатерть-самобранка, пол подметает электрическая метла. Мышка с лягушкой в планшет играют. Лошадка с хомячком скачки устраивают. Лисичка с волчком из глины петушков и курочек лепят.

Вдруг идет мимо медведь косолапый. Увидел слон, какое веселье в теремке, захотелось и ему повеселиться.

Как затрубил слон:

— Теремок-теремок! Кто в теремке живет?

— Я, мышка-норушка.

— Я, лягушка-квакушка.

— Я, лошадка — шерстка гладка.

— Я, хомячок — толстый бочок.

— Я, лисичка-сестричка.

— Я, волчок — серый бочок.

— А ты кто?

— Вы что, не видите, кто я?

— Нет, не видим, — ответили дружно животные, — мы из окна видим только твои толстые ноги. Они похожи на сваи. Ты что, наш новый дом?

— А что, это интересная идея! — воскликнул слон.

Он взял хоботом теремок и поставил его к себе на спину. С тех пор все жители теремка путешествовали по всему миру вместе со слоном.

Зимовье

Надумали бык, баран, свинья, кот да петух жить в лесу.

Хорошо зимой в лесу, привольно! Быку и барану травы вволю, кот ловит мышей, петух собирает плоды, червяков клюет, свинья под деревьями корешки да желуди роет. Только и худо было друзьям, ежели снег пойдет.

Так лето прошло, наступила весна, стало в лесу холодать. Первым опомнился бык. Стал друзей собирать да строить зимовье приглашать. Друзья знали, как зимой бывает холодно, поэтому согласились на предложение быка.

Бык бревна из леса носил, баран щепу драл, свинья глину месила и кирпичи делала для печки, кот мох таскал и стены конопатил.

Посмотрел петух, как трудятся друзья, не понравилось это ему. Полетел он в деревню, взял там напрокат автомобиль с краном, привез большие, но легкие кирпичи из взбитого бетона и из них быстро выстроил большой дом.

А бык, баран, свинья и кот выбрали в лесу место посуше, срубили избу, печку сложили, стены проконопатили, крышу покрыли. Наготовили на зиму запасов и дров.

Они и не видели дом, который построил петух. Вспомнили про него, когда уже зимовье построили. Пошли искать друга. Нашли только дом. А петух в это время лежит в берлоге, лапу сосет да в потолок поплевывает. Поискали-поискали друзья петуха, да так и не нашли.

Пришло лето, затрещали морозы. Друзьям в зимовье тепло. Но вот беда, волки прознали про зимовье. Что делать?

Решили друзья идти к петуху помощи просить. Наставили они в зимовье капканов для волков, а сами ушли в кирпичный дом петуха. Пришли к дому, но тут только заметили, что у него нет ни дверей, ни окон, ни печки. Как же в нем жить?

А в это время волки пришли к зимовью. Вошли они в него, да и попали в капканы. Стали они ругаться и выть от боли. Так с капканами и убежали в лес.

Услыхали животные вой волков, поняли, в чем дело. Вернулись они в свое зимовье, а там волков и след простыл. Только петушок сидит на печи да ножки отогревает.

Приютили друзья петушка, который замерз в берлоге. Шкуры- то медвежьей у него нет. Так и стали жить друзья на два дома — в одном летом, а в другом зимой.

Два жадных медвежонка

По ту сторону стеклянных гор, за шелковым лугом, стоял нехоженый, невиданный густой лес. В этом лесу, в самой его чаще, жила старая медведица. У нее было два сына. Когда медвежата выросли, они решили, что пойдут по свету искать счастья.

Распрощались они с матерью, а мать наказала им никогда не расставаться друг с другом, ссориться и драться.

Удивились медвежата наказу матери-медведицы, но тронулись в путь. Шли они, шли... Припасы у них все кончились. Медвежата проголодались.

— Давай подеремся, — предложил младший брат старшему, — может это поможет нам какую-нибудь еду найти.

— А может, сначала поссоримся? — неуверенно спросил старший брат. — Что-то не хочется сразу драться. Давай, брат, просто порычим друг на друга.

Порычали медвежата друг на друга, да так голодные и пошли дальше.

Так они все шли и шли и вдруг нашли большую круглую головку сыра. Ее накануне охотник обронил. Обнюхали медвежата головку сыра — пахнет приятно. Но раньше сыра братья никогда не ели и не знали, какой он на вкус.

— Может, это кто-то голову свою потерял? — сделал предположение младший брат.

— Пахнет приятно, даже если это чья-то голова, — отозвался старший брат.

— Братик, давай откусим кусочек, — неуверенно предложил он.

Медвежата когтями отломили от головки сыра небольшой кусочек и попробовали его. Сыр оказался очень вкусным.

— Надо нам разделить головку пополам, чтобы никому не обидно было, — предложил один из братьев.

Стали медвежата делить головку сыра пополам, но не сумели это сделать. Так им хотелось, чтобы другому достался больший кусок.

Расстроились братья, что у них ничего не получается. Сели и заплакали. Очень хотелось есть.

Тут к медвежатам подошла лиса.

— О чем это вы спорите, молодые люди? — спросила она.

Медвежата рассказали ей о своей беде. Лиса предложила им свои

услуги по дележке сыра. Медвежата сначала обрадовались, но потом призадумались. Они же не хотели разделить головку сыра ровно. Каждый из них хотел, чтобы больший кусок достался брату. Однако сами разделить так сыр они не могли. Пришлось отдать головку в руки лисе.

Лиса взяла сыр и разломила его на две части. Но расколола головку так, что один кусок — это даже на глаз было видно — был больше другого.

Медвежата запрыгали от радости и закричали:

— Как здорово! Ты разделила сыр так, как мы хотели!

Лиса очень удивилась. Она покрутила указательным пальцем у своего виска, показывая, что медвежата сошли с ума, и убежала в лес.

Старший брат отдал младшему большой кусок и сказал:

— Ешь, малыш, чтобы стать большим и сильным. А после того как поедим, можно и подраться, как нам советовала мама.

Заюшкина избушка

Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка была ледяная, а у зайца — лубяная.

Пришла весна, у зайчика избушка растаяла, а у лисы осталась целехонькой.

Негде стало зайчику жить, попросился он к лисе на ночлег. Пустила его лиса, сжалилась, а сама задумала нехорошее. Уж очень ей нравилось лакомиться зайчатиной.

Пошел зайчик погулять. Идет и плачет. Бегут мимо собаки:

— Тяф-тяф-тяф! О чем, зайка, плачешь?

— Как мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.

Собаки поверили зайчику и пошли лису выгонять из его дома. Стали они прогонять лису, а лиса вышла на крыльцо и говорит:

— Собаки, вы что, слепые? Разве вы не видите, что я в ледяном доме живу? Вся уже замерзла. Вон заяц разгуливает под солнышком, а я ему обед готовлю.

Пожали плечами собаки и убежали восвояси.

Опять сидит зайчик и плачет. Идет мимо волк. Жалко стало ему зайчика. Решил и он его защитить от коварной лисы. Побежал к домику лисы и стал страшно выть.

Выбежала лиса из дома и стала ругать волка:

— Что вы ко мне все пристали? Что вам от меня надо? Зайца я не выгоняла, дом его не занимала. Единственное что, хотела его съесть, да и этого не сделала.

Удивился таким речам волк, поверил лисе, не стал ее из дома выгонять.

Вот заяц опять сидит и плачет. Идет мимо медведь:

— О чем ты, заинька, плачешь?

— Как же мне, медведушка, не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы — ледяная. Пришла весна, избушка у лисы и растаяла. Попросилась ко мне лиса, да меня же и выгнала.

— Слышал я о твоем горе, — говорит медведь, — волка недавно видел. Вот только я не пойму, как твоя лубяная избушка растаяла? Почему ты у лисы в ледяной живешь? Она же может тебя съесть.

Понял зайчик, что толку от медведя не будет, отвернулся от него и снова заплакал. А тут как раз петух мимо проходил. Жалко ему стало плачущего зайчика. Решил он ему помочь. Пошел вместе с зайчиком к дому лисы и начал кричать:

Ку-ка-ре-ку!

Иду на ногах,

В красных сапогах,

Несу косу на плечах:

Хочу лису посечи.

Пошла, лиса, с печи!

А лиса в это время уже с волком и медведем в доме сидела, ждала возвращения зайчика, чтобы всем вместе его съесть. Услыхала петуха, обрадовалась. Теперь щи еще наваристее станут.

Вышла лиса на крыльцо и приветливо сказала:

— Что это ты, петушок, такой сердитый? Проходи в дом. Гостем будешь. И зайчика с собой захвати, хватит ему уже гулять. Пора обедать.

Удивили петуха приветливые речи лисы, поддался он на уговоры, да и вошел в дом. С тех пор никто петушка и не видел.

А зайчик следил за всем происходящим из-за кустов. Понял он, что с ним может случиться, и убежал в лес.

«Больше я никогда не буду жить с лисой, — подумал он,—лучше я в лесу останусь и норку себе вырою». На друзей надейся, а сам не плошай.

Снегурочка

Жили-былн старик со старухой. Жили ладно, дружно. Всё было хорошо, да одно горе — детей у них не было.

Вот пришло лето заснеженное, намело сугробов до пояса. Вышли ребятишки хороводы на луг водить да в мяч играть. А старики из окна глядят на зимние игры детей, да про свое горе думают.

— А что, старуха, — говорит старик, — давай мы себе из песка дочку сделаем.

— Давай, — говорит старуха.

Пошли старики на берег реки, нагребли побольше речного песку, смешали его с глиной, да и слепили Снегурочку. Губки у Снегурочки порозовели, глазки открылись. Закивала девочка головкой, зашевелила ручками и ножками. Стряхнула с себя остатки воды и стала живой девочкой.

Стала Снегурочка у стариков жить, их любить, во всем им помогать. Летом было хорошо, речка протекала рядом. Глины и песка хватало, да и тело надо было периодически смачивать, чтобы не рассохлось и не рассыпалось. Снегурочка часто к реке ходила, смачивала себя водой да свежей глиной обмазывалась.

Пришла зима. От мороза Снегурочка стала как камень. Капельки воды в ней превратились в лед. Пошли дети на санках с горы кататься, позвали с собой и Снегурочку.

Запечалилась она.

— А что с тобой, дочка? — спрашивают старики. — Что ты такая невеселая стала? Или заболела?

— Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова, — отвечает им Снегурочка.

— Пойди повеселись с подружками! — уговорили старики дочку.

Пошла Снегурочка с горки кататься, а горка была крутая. Снегурочка упала с саней, да и рассыпалась. Посмотрели подружки, а вместо Снегурочки куча глины с песком.

Погоревали, погоревали старики и решили на следующую зиму из снега еще одну Снегурочку слепить.

Соломинка, уголек и боб

Жила-была старушка старая-престарая. Пошла старушка на огород, собрала целое блюдо бобов и решила их сварить.

«Вот, — думает,— сварю бобы и пообедаю».

Растопила она печь и, чтобы огонь разгорелся получше, подбросила в топку пучок соломы. А потом стала сыпать в горшок бобы.

Вот тут все и началось. Когда она клала в печь солому, — одна соломинка выпала на пол, а когда стала сыпать бобы, один боб взял и упал.

Упал и лежит рядом с соломинкой. Рядом с ними оказался уголек, который выскочил из раскаленной печи. Боб, соломинка и уголек обрадовались, что остались живы. Соломинка — что она не сварили, боб — что его не спалили в печи, уголек — что не стал золой. Они решили отправиться в путешествие.

Долго шли они, пришли к ручейку. Стали думать, как через него перебраться.

Первым предложил свои услуги боб. Он решил попробовать себя в роли мостика. Перекинулся он через ручеек, а соломинка побежала по нему. Бежит и щекочет бобовый живот. Боб очень боялся щекотки. Сначала он хихикал, потом смеялся, затем стал хохотать так, что от смеха упал в воду. Хорошо еще, что соломинка успела перебежать на другой берег.

Лежит боб в ручейке, разбухает. Соломинка кричит угольку:

—Надо друга из воды вытаскивать! Залезай скорее в воду. Я сама не могу нырнуть, очень легкая.

А уголек в ответ:

—Я тебя не слышу. Ты перекинься через ручеек, а я по тебе пройду на твою сторону. Тогда и поговорим.

Перекинулась соломинка с берега на берег, побежал по ней уголек. Бежит, как по мосту.

Добежал до середины, слышит — плещет внизу вода. Стало ему страшно, остановился он и кричит:

— Боб, где ты там? Ты утонул или еще жив? Надо тебя спасать или нет?

А боб на дне ручейка только пузыри пускает да раздувается.

Пока боб стоял да кричал, соломинка от него загорелась, распалась на две части и полетела в ручей. Уголек тоже упал в воду.

Все друзья встретились на дне ручейка. Лежат и друг на друга поглядывают. Тут к ручью подошел крестьянин. Увидел он в ручье боба, вытащил его, приговаривая:

— Хороший боб! Уже и разбух. Для каши сгодится.

«Лучше бы я от смеха лопнул и меня бы зашил портной черной ниткой», — подумал боб.

Только ушел крестьянин, появился мальчик. Он что-то искал в ручье. Увидел потухший уголек, поднял его со дна и подумал:

«О! Это, наверное, каменный уголь. Он пролежал здесь сотни лет. Такая древняя находка! Я возьму уголек к себе в коллекцию. А если что, в печку кину».

— Не хочу я снова в печку! — закричал уголек. Но никто его не услышал.

Соломинка осталась одна. Она намокла и стала тяжелой. Ей было очень одиноко одной на дне ручья. Она хотела поплакать, но воды и так вокруг было много. Тут к ручью подошла лошадь. Она вволю напилась воды и вдруг увидела соломинку на дне ручья.

— Здорово! — проржала лошадь. — Теперь я могу пить воду через соломинку!

Она взяла соломинку в рот, зажала между зубами и начала цедить через нее воду.

«Оказывается, быть последней не так уж и плохо!» — подумала соломинка. Но в это время лошадь уже напилась воды и сжевала соломинку.

С тех пор и появился у всех бобов черный шов посередине.

Колосок

Жили-были два мышонка, Круть и Верть, да петушок Голосистое Горлышко. Мышата только и делали, что пели да плясали, крутились да вертелись. А петушок чуть свет поднимался, сперва всех песней будил, а потом принимался за работу.

Нашел однажды петушок во дворе пшеничный колосок. Обрадовался, позвал к себе мышат.

— Круть, Верть, посмотрите, какой я колосок нашел. Из него можно зерна намолотить, муки намолоть, теста замесить да пирогов испечь. А кто это будет делать?

— Конечно же, мы! — весело ответили мышата.

Взяли они колосок у петушка, но ничего делать не стали, только зерна с колоска обмолотили да на поле их выбросили, чтобы петушок не нашел.

Целый день они играли в лапту и чехарду, веселились.

Наступил вечер. Петушок пошел посмотреть, как мышата с заданием справились. А мышата песни поют и пляшут.

— Где же ваши пироги? — спросил петушок.

— Ау нас нет никаких пирогов, — дружно ответили мышата, — У нас колосок ворона унесла.

— Ну что ж, — горестно сказал петушок, — придется голодными спать ложиться.

Легли мышата спать голодными, а петушок из печи пироги достал, которые сам испек, да чай сидит с ними попивает. Мышата не знали, что петушок нашел не один, а два пшеничных колоска. Он хотел сделать мышатам сюрприз, но понял, что они бездельничали целый день. Не за что таких лодырей и лентяев пирогами угощать!

Прошло какое-то время, и на поле стали появляться странные ростки. Это пшеничные зерна проросли. Когда пшеница заколосилась, петушок был в полном недоумении. Откуда она взялась? Из каждого зернышка вырос колосок со множеством зерен.

Мышата тоже заметили пшеничное поле. Они поняли, откуда взялись колоски на поле. Ночью, чтобы их не увидел петушок, они собрали все колоски, обмололи их и отнесли зерно на мельницу.

Встал утром петушок, а пшеницы на поле как и не было. Сел петушок и заплакал.

Тут подошли к нему мышата. За собой они тянули тележку с большим мешком муки. Удивился петушок. А мышата сказали:

— Не плачь, петушок! Мы тебе хотели сюрприз сделать. Теперь все вместе мы можем напечь пирожков на целый год. Больше мы лентяями быть не хотим.

Лисичка со скалочкой

Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше. Пришла в деревню и стучится в избу: «Стук-стук-стук!»

— Кто там?

— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!

— У нас и без тебя тесно.

— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.

Ее и пустили. А она рано утром свою скалочку в печи сожгла и обвинила во всем хозяев. Стала курочку за скалочку просить.

Поняли хозяева, что лиса их обмануть хочет, решили ее проучить. Положили ей в котомку вместо курицы камень, да и спровадили из дома.

Взяла лиса котомку, идет да поет:

Шла лисичка по дорожке,

Нашла скалочку.

За скалочку взяла уточку.

Пришла она в другую деревню и снова попросилась на ночлег. Ее пустили.

Но по всей округе плохие вести об обманщице-лисе уже разнеслись. Решили хозяева уличить обманщицу. Встала рано утром лиса, чтобы съесть курочку. А утром еще темно в избе. Полезла лиса в котомку, чтобы курочку вытащить. Вытащила и вцепилась зубами.

— Ой, ой, ой! — закричала лиса. — Как больно!

Тут сразу и свет включился. Хозяева наготове стояли, подсматривали за лисой. Не ожидали они ее крика.

— Что это вы мне вместо курочки подкинули?—заорала лиса. — Я все зубы себе сломала! Всего два осталось! как я теперь буду мясо жевать?!

Не удалось хозяевам уличить лису, пришлось гусочку отдать. Только и тут хозяева придумали хитрость. Положили они гусочку при лисе в котомку, чтобы она видела. А потом сказали лисе:

— Лисонька, ты уж на нас не обижайся. Пойдем мы тебя на дорожку медком угостим.

А лиса сладенькое любила. От меда не отказалась, да не догадалась котомку с собой взять. Пока лиса мед слизывала, хозяева ей в котомку вместо гусочки кусок железа положили.

Взяла лиса гусочку, идет да шепелявит:

Шла лисичка по дорожке,

Нашла скалочку.

За скалочку взяла курочку,

За курочку взяла гусочку!

Пришла в третью деревню и стала проситься на ночлег. Ее тоже пустили.

Полезла рано утром лиса, чтобы съесть гусочку, да последние зубы о железо обломала.

Говорит что-то хозяевам, показывает руками, возмущается, а они делают вид, что не понимают. Выпустили они на обманщицу- лису собаку.

Собака как зарычит! Лиса испугалась, котомку бросила да бежать...

А собака за ней. Больше лиса по деревням не ходила, людей не обманывала.

В. Драгунский «Хитрый способ»

— Вот, — сказала мама, — полюбуйтесь! На что уходит отпуск? Посуда, посуда, три раза в день посуда! Утром мой чашки, вечером мой чашки, а днём целая гора тарелок. Просто бедствие какое-то!

— Да, — сказал папа, — действительно, это ужасно! Как жалко, что ничего не придумано в этом смысле. Что смотрят инженеры? Да, да... Бедные женщины...

Папа глубоко вздохнул и уселся на диван.

Мама увидела, как он удобно устроился, и сказала:

— Нечего тут сидеть и притворно вздыхать! Нечего всё валить на инженеров! Я даю вам обоим срок. До обеда вы должны что-нибудь придумать и облегчить мне эту проклятую мойку! Кто не придумает, того я отказываюсь кормить. Пусть сидит голодный. Дениска! Это и тебя касается. Намотай себе на ус!

Я сразу сел на подоконник и начал придумывать, как быть с этим делом. Во-первых, я испугался, что мама в самом деле не будет меня кормить и я, чего доброго, помру от голода, а во-вторых, мне интересно было что-нибудь придумать, раз инженеры не сумели. И я сидел и думал и искоса поглядывал на папу, как у него идут дела. Но папа и не думал думать. Он побрился, потом надел чистую рубашку, потом прочитал штук десять газет, а затем спокойненько включил радио и стал слушать какую-то ерунду за истекшую неделю.

Тогда я стал думать ещё быстрее. Я сначала хотел выдумать электрическую машину, чтобы сама мыла посуду и сама вытирала, и для этого я немножко развинтил наш электрополотёр и папину электробритву «Харьков». Но у меня не получалось, куда прицепить полотенце.

Выходило, что при запуске машины бритва разрежет полотенце на тысячу кусочков. Тогда я всё свинтил обратно и стал придумывать другое. И часа через два я вспомнил, что читал в газете про конвейер, и от этого я сразу придумал довольно интересную штуку. И когда наступило время обеда и мама накрыла на стол и мы все расселись, я сказал:

— Ну что, папа? Ты придумал?

— Насчёт чего? — сказал папа.

— Насчёт мойки посуды, — сказал я. — А то мама перестанет нас с тобой кормить.

— Это она пошутила, — сказал папа. — Как это она не будет кормить родного сына и горячо любимого мужа?

И он весело рассмеялся.

Но мама сказала:

— Ничего я не пошутила, вы у меня узнаете! Как не стыдно! Я уже сотый раз говорю — я задыхаюсь от посуды! Это просто не по-товарищески: самим сидеть на подоконнике, и бриться, и слушать радио, в то время как я укорачиваю свой век, без конца мою ваши чашки и тарелки.

— Ладно, — сказал папа, — что-нибудь придумаем! А пока давайте же обедать! О, эти драмы из-за пустяков!

— Ах, из-за пустяков? — сказала мама и прямо вся вспыхнула: — Нечего сказать, красиво! А я вот возьму и в самом деле не дам вам обеда, тогда вы у меня не так запоёте!

И она сжала пальцами виски и встала из-за стола. И стояла у стола долго-долго и всё смотрела на папу. А папа сложил руки на груди и раскачивался на стуле и тоже смотрел на маму. И они молчали. И не было никакого обеда. И я ужасно хотел есть.

Я сказал:

— Мама! Это только один папа ничего не придумал. А я придумал! Всё в порядке, ты не беспокойся. Давайте обедать. Мама сказала:

— Что же ты придумал? Я сказал:

— Я придумал, мама, один хитрый способ!

Она сказала:

— Ну-ка, ну-ка...

Я спросил:

— А ты сколько моешь приборов после каждого обеда? А, мама?

Она ответила:

— Тогда кричи «ура», — сказал я, — теперь ты будешь мыть только один! Я придумал хитрый способ!

— Выкладывай, — сказал папа.

— Давайте сначала обедать, — сказал я. — Я во время обеда расскажу, а то ужасно есть хочется.

— Ну что ж, — вздохнула мама, — давайте обедать.

И мы стали есть.

— Ну? — сказал папа.

— Это очень просто, — сказал я. — Ты только послушай, мама, как всё складно получается! Смотри: вот обед готов. Ты сразу ставишь один прибор. Ставишь ты, значит, единственный прибор, наливаешь в тарелку супу, садишься за стол, начинаешь есть и говоришь папе: «Обед готов!»

Папа, конечно, идёт мыть руки, и, пока он их моет, ты, мама, уже доедаешь суп и наливаешь ему нового, в свою же тарелку.

Вот папа возвращается в комнату и тотчас говорит мне: «Дениска, обедать! Ступай руки мыть!»

Я иду. Ты же в это время ешь из мелкой тарелки котлеты. А папа ест суп. А я мою руки. И когда я их вымою, я иду к вам, а у вас папа уже поел супу, а ты съела котлеты. И когда я вошёл, папа наливает супу в свою свободную глубокую тарелку, а ты кладёшь папе котлеты в свою пустую мелкую. Я ем суп, папа — котлеты, а ты спокойно пьёшь компот из стакана.

Когда папа съел второе, я как раз покончил с супом. Тогда он наполняет свою мелкую тарелку котлетами, а ты в это время уже выпила компот и наливаешь папе в этот же стакан. Я отодвигаю пустую тарелку из-под супа, принимаюсь за второе, папа пьёт компот, а ты, оказывается, уже пообедала, поэтому ты берёшь глубокую тарелку и идёшь на кухню мыть!

А пока ты моешь, я уже проглотил котлеты, а папа — компот. Тут он живенько наливает в стакан компоту для меня и относит свободную мелкую тарелку к тебе, а я залпом выдуваю компот и сам несу на кухню стакан! Всё очень просто! И вместо трёх приборов тебе придётся мыть только один. Ура?

— Ура, — сказала мама, — ура-то ура, только негигиенично!

— Ерунда, — сказал я, — ведь мы все свои. Я, например, нисколько не брезгую есть после папы. Я его люблю. Чего там... И тебя тоже люблю.

— Уж очень хитрый способ, — сказал папа. — И потом, что ни говори, а всё-таки гораздо веселее есть всем вместе, а не трёхступенчатым потоком.

— Ну, — сказал я, — зато маме легче! Посуды-то в три раза меньше уходит.

— Понимаешь, — задумчиво сказал папа, — мне кажется, я тоже придумал один способ. Правда, он не такой хитрый, но всё-таки...

— Выкладывай, — сказал я.

— Ну-ка, ну-ка... — сказала мама.

Папа поднялся, засучил рукава и собрал со стола всю посуду.

— Иди за мной, — сказал он, — я сейчас покажу тебе свой нехитрый способ. Он состоит в том, что теперь мы с тобой будем сами мыть всю посуду!

И он пошёл.

А я побежал за ним. И мы вымыли всю посуду. Правда, только два прибора. Потому что третий я разбил. Это получилось у меня случайно, я всё время думал, какой простой способ придумал папа.

И как это я сам не догадался?..

Вопросы для обсуждения

Какой хитрый способ придумал Дениска из рассказа В. Драгунского, чтобы помочь маме не мыть много посуды? Этот способ можно назвать хорошим и правильным? Почему мама и папа не согласились с Дениской? Какой простой способ придумал папа? Он понравился Дениске? Как ты думаешь, Дениска — ленивый или трудолюбивый ребёнок? Почему ты так думаешь?

Л. Воронкова «Радости»

Ребята сидели на брёвнышках под берёзами и разговаривали.

— А у меня радость, — сказала Алёнка, — у меня новая лента, смотрите какая — блестящая!

Она показала свою косу и новую ленту в косе.

— У меня тоже радость, — сказала Таня, — мне цветные карандаши купили. Целая коробка.

— Подумаешь, радости! — сказал Петя Петухов. — У меня вот удочка есть. Сколько хочешь рыбы наловлю. А что там карандаши какие-то? Испишутся, и всё.

Тут и Дёмушке захотелось похвалиться.

— А у меня розовая рубашка, вот она! — сказал Дёмушка и растопырил руки, чтобы все видели, какая у него красивая рубашка.

Только Ваня слушал и ничего не говорил.

— А у Ванюшки даже никакой, хоть бы маленькой, радостинки нет, — сказала Алёнка, — сидит и молчит.

— Нет, есть, — сказал Ваня, — я цветы видел.

Все наперебой стали спрашивать.

— Какие цветы?

— В лесу видел. На полянке. Когда я заблудился. Уже вечер, кругом темно. А цветы стоят белые и как будто светятся.

Ребята засмеялись:

— Мало ли в лесу цветов! Тоже радость нашёл!

— А ещё я один раз зимой крыши видел, — сказал Ваня.

Ребята засмеялись ещё громче:

— Значит, летом ты крыши не видишь?

— Вижу. Только зимой на крышах был снег. И солнце светило. С одной стороны крыша синяя, а с другой — розовая.И вся блестит.

— Вот ещё! — сказала Алёнка. — Как будто мы снег на крыше не видели. А что он был синий да розовый, это ты выдумал.

— Да он просто так, — сказал Петя, — он нарочно!

— Может, у тебя ещё какие радости есть? — спросила Таня.

— Есть, — сказал Ваня, — ещё я видел серебряных рыбок.

Дёмушка вскочил.

— Настоящих? Серебряных? — Петя Петухов даже вскочил. — В пруду? В речке?

— В луже, — сказал Ваня.

Тут все так и повалились со смеху. А Петя Петухов проворчал:

— Я так и знал. Он же всё нарочно!

— Нет, не нарочно, — сказал Ваня, — после дождя под яблоней была лужа. Голубая. А в неё солнце светило. И ветер был. Вода дрожала, и в ней серебряные рыбки играли.

— Вот болтун, — сказала Алёнка, — никакой у него радости нет, так он и придумывает.

Алёнка смеялась. А Таня сказала задумчиво:

— А может, у него этих радостинок побольше, чем у нас. Ведь он их где хочешь найдёт...

В. Драгунский «Мотогонки по отвесной стене»

Ещё когда я был маленький, мне подарили трёхколёсный велосипед. И я на нём выучился ездить. Сразу сел и поехал, нисколько не боясь, как будто я всю жизнь ездил на велосипедах.

Мама сказала:

— Смотри, какой он способный к спорту.

А папа сказал:

— Сидит довольно обезьяновато...

А я здорово научился ездить и довольно скоро стал делать на велосипеде разные штуки, как весёлые артисты в цирке. Например, я ездил задом наперёд или лёжа на седле и вертя педали какой угодно рукой — хочешь правой, хочешь левой:

ездил боком, растопыря ноги;

ездил, сидя на руле, а то зажмурясь и без рук;

ездил со стаканом воды в руке. Словом, наловчился по-всякому.

А потом дядя Женя отвернул у моего велосипеда одно колесо, и он стал двухколёсным, и я опять очень быстро всё заучил. И ребята во дворе стали меня называть «чемпионом мира и его окрестностей».

И так я катался на своём велосипеде до тех пор, пока колени у меня не стали во время езды подниматься выше руля. Тогда я догадался, что я уже вырос из этого велосипеда, и стал думать, когда же папа купит мне настоящую машину «Школьник».

И вот однажды к нам во двор въезжает велосипед. И дяденька, который на нём сидит, не крутит ногами, а велосипед трещит себе под ним, как стрекоза, и едет сам. Я ужасно удивился. Я никогда не видел, чтобы велосипед ехал сам. Мотоцикл — это другое дело, автомобиль — тоже, ракета — ясно, а велосипед? Сам?

Я просто глазам своим не поверил.

А этот дяденька, что на велосипеде, подъехал к Мишкиному парадному и остановился. И он оказался совсем не дяденькой, а молодым парнем. Потом он поставил велосипед около трубы и ушёл. А я остался тут же с разинутым ртом. Вдруг выходит Мишка.

Он говорит:

— Ну? Чего уставился?

Я говорю:

— Сам едет, понял?

Мишка говорит:

— Это нашего племянника Федьки машина. Велосипед с мотором. Федька к нам приехал по делу — чай пить.

Я спрашиваю:

— А трудно такой машиной управлять?

— Ерунда на постном масле, — говорит Мишка. — Она заводится с пол-оборота. Один раз нажмёшь на педаль, и готово — можешь ехать. А бензину в ней на сто километров. А скорость двадцать километров за полчаса.

— Ого! Вот это да! — говорю я. — Вот это машина! На такой покататься бы!

Тут Мишка покачал головой:

— Влетит. Федька убьёт. Голову оторвёт!

— Да. Опасно, — говорю я.

Но Мишка огляделся по сторонам и вдруг заявляет:

— Во дворе никого нет, а ты всё-таки «чемпион мира». Садись! Я помогу разогнать машину, а ты один разок толкни педаль, и все пойдёт как по маслу. Объедешь вокруг садика два-три круга, и мы тихонечко поставим машину на место. Федька у нас чай подолгу пьёт. По три стакана дует. Давай!

— Давай! — сказал я.

И Мишка стал держать велосипед, а я на него взгромоздился. Одна нога действительно доставала самым носком до края педали, зато другая висела в воздухе, как макаронина. Я этой макарониной отпихнулся от трубы, а Мишка побежал рядом и кричит:

— Жми педаль, жми давай!

Я постарался, съехал чуть набок с седла да как нажму на педаль. Мишка чем-то щёлкнул на руле... И вдруг машина затрещала, и я поехал!

Я поехал! Сам! На педали не жму — не достаю, а только еду, соблюдаю равновесие!

Это было чудесно! Ветерок засвистел у меня в ушах, всё вокруг понеслось быстро-быстро по кругу: столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, и всё сначала, и я ехал, вцепившись в руль, а Мишка всё бежал за мной, но на третьем круге он крикнул:

— Я устал! — и прислонился к столбику.

А я поехал один, и мне было очень весело, и я всё ездил и воображал, что участвую в мотогонках по отвесной стене. Я видел, в парке культуры так мчалась отважная артистка...

И столбик, и Мишка, и качели, и домоуправление — всё мелькало передо мной довольно долго, и всё было очень хорошо, только ногу, которая висела, как макаронина, стали немножко колоть мурашки... И ещё мне вдруг стало как-то не по себе, и ладони сразу стали мокрыми, и очень захотелось остановиться.

Я доехал до Мишки и крикнул:

— Хватит! Останавливай!

Мишка побежал за мной и кричит:

— Что? Говори громче!

— Ты что, оглох, что ли?

Но Мишка уже отстал. Тогда я проехал ещё круг и закричал:

— Останови машину, Мишка!

Тогда он схватился за руль, машину качнуло, он упал, а я опять поехал дальше.

Гляжу, он снова встречает меня у столбика и орёт:

— Тормоз! Тормоз!

Я промчался мимо него и стал искать этот тормоз. Но ведь я же не знал, где он! Я стал крутить разные винтики и что-то нажимать на руле. Куда там! Никакого толку. Машина трещит себе как ни в чём не бывало, а у меня в макаронную ногу уже тысячи иголок впиваются!

— Мишка, а где этот тормоз? А он:

— Я забыл!

— Ты вспомни!

— Ладно, вспомню, ты пока покрутись ещё немножко!

— Ты скорей вспоминай, Мишка! — опять кричу я.

не по себе, тошно как-то. А на следующем кругу Мишка снова кричит:

— Не могу вспомнить! Ты лучше попробуй спрыгни!

— Меня тошнит!

Если бы я знал, что так получится, ни за что бы не стал кататься, лучше пешком ходить, честное слово!

А тут опять впереди Мишка кричит:

— Надо достать матрац, на котором спят! Чтоб ты в него врезался и остановился! Ты на чём спишь?

— На раскладушке!

— Тогда езди, пока бензин не кончится!

Я чуть не переехал его за это. «Пока бензин не кончится»... Это, может быть, ещё две недели так носиться вокруг садика, а у нас на вторник билеты в кукольный театр. И ногу колет! Я кричу этому дуралею:

— Сбегай за вашим Федькой!

— Он чай пьёт! — кричит Мишка.

— Потом допьёт! — ору я.

А он не дослышал и соглашается со мной:

— Убьёт! Обязательно убьёт!

И опять всё завертелось передо мной: столбик, ворота, скамеечка, качели, домоуправление. Потом наоборот: домоуправление, качели, скамеечка, столбик, а потом пошло вперемешку: домик, столбоуправление, грибеечка... И я понял, что дело плохо.

Но в это время кто-то сильно схватил машину, она перестала трещать, и меня довольно крепко хлопнули по затылку. Я сообразил, что это Мишкин Федька наконец почайпил. И я тут же кинулся бежать, но не

смог, потому что макаронная нога вонзилась в меня, как кинжал. Но я всё-таки не растерялся и ускакал от Федьки на одной ноге. И он не стал догонять меня.

А я на него не рассердился за подзатыльник. Потому что без него я, наверно, кружил бы по двору до сих пор.

Вопросы для обсуждения

О чём рассказ В. Драгунского «Мотогонки по отвесной стене»? Почему героя рассказа звали «чемпионом мира и его окрестностей»? Как автор описывает поездку героя рассказа на велосипеде с мотором после третьего круга? Почему герой рассказа говорит такие слова: «грибеечка», почайпил»? Почему он не рассердился на Федьку за подзатыльник?

Л. Пантелеев «Большая стирка»

Один раз мама пошла на рынок за мясом. И девочки остались одни дома. Уходя, мама велела им хорошо себя вести, ничего не трогать, со спичками не играть, на подоконники не лазать, на лестницу не выходить, котёнка не мучить. И обещала им принести каждой по апельсину.

Девочки закрыли за мамой на цепочку дверь и думают: «Что же нам делать?» Думают: «Самое лучшее — сядем и будем рисовать». Достали свои тетрадки и цветные карандаши, сели за стол и рисуют. И всё больше апельсины рисуют. Их ведь, вы знаете, очень нетрудно рисовать: какую-нибудь картошину намазюкал, красным карандашом размалевал и — готово дело — апельсин.

Потом Тамарочке рисовать надоело, она говорит:

— Знаешь, давай лучше писать. Хочешь, я слово «апельсин» напишу?

— Напиши, — говорит Белочка.

Подумала Тамарочка, голову чуть-чуть наклонила, карандаш послюнила и — готово дело — написала:

Опельсин

И Белочка тоже две или три буковки нацарапала, которые умела.

Потом Тамарочка говорит:

— А я не только карандашом, а я и чернилами писать умею. Не веришь? Хочешь, напишу?

Белочка говорит:

— А где ж ты чернила возьмёшь?

— А у папы на столе — сколько хочешь. Целая банка.

— Да, — говорит Белочка, — а ведь мама нам не позволила трогать на столе.

Тамарочка говорит:

— Подумаешь! Она про чернила ничего не говорила. Это ведь не спички — чернила-то.

И Тамарочка сбегала в папину комнату и принесла чернила и перо. И стала писать. А писать она хоть и умела, да не очень. Стала перо в бутылку окунать и опрокинула бутылку. И все чернила на скатерть вылились. А скатерть была чистая, белая, только что постланная.

Ахнули девочки.

Белочка даже чуть на пол со стула не упала.

— Ой, — говорит, — ой... ой... какое пятнище!..

А пятнище всё больше и больше делается, растёт и растёт. Чуть не на полскатерти кляксу поставили. Белочка побледнела и говорит:

— Ой, Тамарочка, нам попадёт как!

А Тамарочка и сама знает, что попадёт. Она тоже стоит — чуть не плачет. Потом подумала, нос почесала и говорит:

— Знаешь, давай скажем, что это кошка чернила опрокинула!

Белочка говорит:

— Да, а ведь врать нехорошо, Тамарочка.

— Я и сама знаю, что нехорошо. А что же нам делать тогда?

Белочка говорит:

— Знаешь что? Давай лучше — выстираем скатерть!

Тамарочке это даже понравилось. Она говорит:

— Давай. А только в чём же её стирать?

Белочка говорит:

— Давай, знаешь, в кукольной ванночке.

— Глупая. Разве скатерть в кукольную ванночку залезет? А ну, тащи сюда корыто!

— Настоящее?..

— Ну, конечно, настоящее.

Белочка испугалась. Говорит:

— Тамарочка, ведь мама же нам не позволила...

Тамарочка говорит:

— Она про корыто ничего не говорила. Корыто — это не спички. Давай, давай скорее...

Побежали девочки на кухню, сняли с гвоздя корыто, налили в него из-под крана воды и потащили в комнату. Табуретку принесли. Поставили корыто на табуретку.

Белочка устала — еле дышит.

А Тамарочка ей и отдохнуть не даёт.

— А ну, — говорит, — тащи скорей мыло! Побежала Белочка. Приносит мыло.

— Синьку ещё надо. А ну — тащи синьку!

Побежала Белочка синьку искать. Нигде найти не может.

Прибегает:

— Нет синьки.

А Тамарочка уже со стола скатерть сняла и опускает её в воду. Страшно опускать — сухую-то скатерть в мокрую воду. Опустила всё-таки. Потом говорит:

— Не надо синьки.

Посмотрела Белочка, а вода в корыте — синяя-пре- синяя.

Тамарочка говорит:

— Видишь, даже хорошо, что пятно поставили. Можно без синьки стирать.

Потом говорит:

— Ой, Белочка!

— Что? — говорит Белочка.

— Вода-то холодная.

— Ну и что?

— В холодной же воде бельё не стирают. В холодной только полощут.

Белочка говорит:

— Ну, ничего, давай тогда полоскать.

Испугалась Белочка: вдруг её Тамарочка ещё и воду заставит кипятить.

Стала Тамарочка скатерть мылом намыливать. Потом стала тискать её, как полагается. А вода всё темней и темней делается. Белочка говорит:

— Ну, наверно, уже можно выжимать.

— А ну, давай посмотрим, — говорит Тамарочка. Вытащили девочки из корыта скатерть. А на скатерти только два маленьких белых пятнышка. А вся скатерть — синяя.

— Ой, — говорит Тамарочка. — Надо воду менять. Тащи скорей чистой воды.

Белочка говорит:

— Нет, теперь ты тащи. Я тоже хочу постирать.

Тамарочка говорит:

— Ещё что! Я пятно поставила, я и стирать буду.

Белочка говорит:

— Нет, теперь я буду.

— Нет, не будешь!

— Нет, буду!

Заплакала Белочка и двумя руками вцепилась в корыто. А Тамарочка за другой конец ухватилась. И корыто у них закачалось, как люлька или качели.

— Уйди лучше! — закричала Тамарочка. — Уйди, честное слово, а не то я в тебя сейчас водой брызну.

Белочка, наверно, испугалась, что она и в самом деле брызнет, — отскочила, корыто выпустила, а Тамарочка его в это время как дёрнет — оно кувырком, с табуретки — и на пол. И, конечно, вода из него тоже на пол. И потекла во все стороны.

Вот тут-то уж девочки испугались по-настоящему.

Белочка от страха даже плакать перестала.

— А вода уж по всей комнате — под стол, и под шкаф, и под рояль, и под стулья, и под диван, и под этажерку, и куда только можно течёт. Даже в соседнюю комнату маленькие ручейки побежали.

Очухались девочки, забегали, засуетились:

— Ой! Ой! Ой!..

А в соседней комнате в это время спал на полу котёнок Пушок. Он как увидел, что под него вода течёт, — как вскочит, как замяучит и давай как сумасшедший по всей квартире носиться.

— Мяу! Мяу! Мяу!

Девочки бегают, и котёнок бегает. Девочки кричат, и котёнок кричит. Девочки не знают, что делать, и котёнок тоже не знает, что делать.

Тамарочка на табуретку влезла и кричит:

— Белочка! Лезь на стул! Скорее! Ты же промочишься.

А Белочка так испугалась, что и на стул забраться не может. Стоит, как цыплёнок, съёжилась и только знай себе головой качает:

— Ой! Ой! Ой!

И вдруг слышат девочки — звонок.

Тамарочка побледнела и говорит:

— Мама идёт.

А Белочка и сама слышит. Она ещё больше съёжилась, на Тамарочку посмотрела и говорит:

— Ну вот, сейчас будет нам...

А в прихожей ещё раз:

И ещё раз:

«Дзинь! Дзинь!»

Тамарочка говорит:

— Белочка, милая, открой, пожалуйста.

— Да, спасибо, — говорит Белочка. — Почему это я должна?

— Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же всё-таки ближе стоишь. Я же на табуретке, а ты на полу всё-таки.

Белочка говорит:

— Я тоже могу на стул залезть.

Тогда Тамарочка видит, что всё равно надо идти открывать, с табуретки спрыгнула и говорит:

— Знаешь что? Давай скажем, что это кошка корыто опрокинула!

Белочка говорит:

— Нет, лучше, знаешь, давай пол поскорее вытрем!

Тамарочка подумала и говорит:

— А что ж... Давай попробуем. Может быть, мама и не заметит...

И вот опять забегали девочки. Тамарочка мокрую

скатерть схватила и давай ею по полу елозить. А Белочка за ней, как хвостик, носится, суетится и только знай себе:

— Ой! Ой! Ой!

Тамарочка ей говорит:

— Ты лучше не ойкай, а лучше тащи скорей корыто на кухню.

Белочка, бедная, корыто поволокла. А Тамарочка ей:

— И мыло возьми заодно.

— А где оно — мыло?

— Что ты — не видишь? Вон оно под роялем плавает.

А звонок опять:

«Дз-з-зинь!..»

— Ну что ж, — говорит Тамарочка. — Надо, пожалуй, идти. Я пойду открою, а ты, Белочка, поскорей дотирай пол. Как следует, смотри, чтобы ни одного пятнышка не осталось.

Белочка говорит:

— Тамарочка, а куда же скатерть потом? На стол?

— Глупая. Зачем её на стол? Пихай её — знаешь куда? Пихай её подальше под диван. Когда она высохнет, мы её выгладим и постелим.

И вот пошла Тамарочка открывать. Идти ей не хочется. Ноги у неё дрожат, руки дрожат. Остановилась она у двери, постояла, послушала, вздохнула и тоненьким голоском спрашивает:

— Мамочка, это ты?

Мама входит и говорит:

— Господи, что случилось?

Тамарочка говорит:

— Ничего не случилось.

— Так что же ты так долго?.. Я, наверно, двадцать минут звоню и стучу.

— А я не слышала, — говорит Тамарочка.

Мама говорит:

— Я уж бог знает что думала... Думала — воры забрались или вас волки съели.

— Нет, — говорит Тамарочка, — нас никто не съел.

Мама сетку с мясом на кухню снесла, потом возвращается и спрашивает:

— А где же Белочка? Тамарочка говорит:

— Белочка? А Белочка... я не знаю, где-то там, кажется… в большой комнате... чего-то там делает, я не знаю...

Мама на Тамарочку с удивлением посмотрела и говорит:

— Послушай, Тамарочка, а почему у тебя такие руки грязные? И на лице какие-то пятна!

Тамарочка за нос себя потрогала и говорит:

— А это мы рисовали.

— Что же это вы — углём или грязью рисовали?

— Нет, — говорит Тамарочка, — мы карандашами рисовали.

А мама уж разделась и идёт в большую комнату. Входит и видит: вся мебель в комнате сдвинута, перевёрнута, не поймёшь, где стол, где стул, где диван, где этажерка... А под роялем на корточках ползает Белочка и что-то там делает и плачет во весь голос.

Мама в дверях остановилась и говорит:

— Белочка! Доченька! Что это ты там делаешь?

Белочка из-под рояля высунулась и говорит:

А сама она грязная-прегрязная, и лицо у неё грязное, и даже на носу тоже пятна.

Тамарочка ей ответить не дала. Говорит:

— А это мы хотели, мамочка, тебе помочь — пол вымыть.

Мама обрадовалась и говорит:

— Вот спасибо!..

Потом к Белочке подошла, наклонилась и спрашивает:

— А чем же это, интересно, моя дочка моет пол? Посмотрела и за голову схватилась:

— О, господи! — говорит. -— Вы только взгляните! Ведь она же носовым платком пол моет!

Тамарочка говорит:

— Фу, глупая какая!

А мама говорит:

— Да уж, это действительно называется — помогают мне.

А Белочка ещё громче заплакала под своим роялем и говорит:

— Неправда, мамочка. Мы вовсе и не помогаем тебе. Мы корыто опрокинули.

Мама на табуретку села и говорит:

— Этого ещё недоставало. Какое корыто?

Белочка говорит:

— Настоящее которое... Железное.

— А как же, интересно, оно попало сюда — корыто?

Белочка говорит:

— Мы скатерть стирали.

— Какую скатерть? Где она? Зачем же вы её стирали? Ведь она же чистая была, только вчера постлана.

— А мы на неё чернила нечаянно пролили.

— Ещё того не легче. Какие чернила? Где вы их взяли?

Белочка на Тамарочку посмотрела и говорит:

— Мы из папиной комнаты принесли.

— А кто вам позволил?

Девочки друг на дружку посмотрели и молчат.

Мама посидела, подумала, нахмурилась и говорит:

— Ну, что же мне теперь с вами делать?

Девочки обе заплакали и говорят:

— Накажи нас.

Мама говорит:

— А вы очень хотите, чтобы я вас наказала?

Девочки говорят:

— Нет, не очень.

— А за что же, по-вашему, я должна вас наказать?

— А за то, что, наверное, мы пол мыли.

— Нет, — говорит мама, — за это я вас наказывать не буду.

— Ну, тогда за то, что бельё стирали.

— Нет, — говорит мама. — И за это я тоже наказывать вас не буду. И за то, что чернила пролили, — тоже не буду. И за то, что писали чернилами, — тоже не буду. А вот за то, что без спросу взяли из папиной комнаты чернильницу, — за это вас действительно наказать следует. Ведь если бы вы были послушные девочки и в папину комнату не полезли, вам бы не пришлось ни пол мыть, ни бельё стирать, ни корыто опрокидывать. А заодно и врать бы вам не пришлось. Ведь в самом деле, Тамарочка, разве ты не знаешь, почему у тебя нос грязный?

Тамарочка говорит:

— Знаю, конечно.

— Так почему же ты сразу не сказала?

Тамарочка говорит:

— Я побоялась.

— А вот это и плохо, — говорит мама. — Сумел набедокурить — сумей и ответить за свои грехи. Сделал ошибку — не убегай, поджав хвост, а исправь её.

— Мы и хотели исправить, — говорит Тамарочка.

— Хотели, да не сумели, — говорит мама.

Потом посмотрела и говорит:

— А где же, я не вижу, скатерть находится?

Белочка говорит:

— Она под диваном находится.

— А что она там делает — под диваном?

— Она там сохнет у нас.

Вытащила мама из-под дивана скатерть и опять на табуретку села.

— Господи! — говорит. — Боже ты мой! Такая миленькая скатерть была! И вы посмотрите, во что она превратилась. Ведь это же не скатерть, а половая тряпка какая-то.

Девочки ещё громче заплакали, а мама говорит:

— Да, милые мои доченьки, наделали вы мне хлопот. Я устала, думала отдохнуть, — я только в будущую субботу собиралась большую стирку делать, а придётся, как видно, сейчас этим делом заняться. А ну, прачки-неудачки, снимайте платья!

Девочки испугались. Говорят:

— Зачем? А затем, что в чистых платьях бельё не стирают, полов не моют и вообще не работают. Надевайте свои халатики и — живо за мной на кухню...

Пока девочки переодевались, мама успела на кухне

зажечь газ и поставила на плиту три больших кастрюли: в одной — вода, чтобы пол мыть, во второй — бельё кипятить, а в третьей, отдельно, — скатерть.

Девочки говорят:

— А почему ты её отдельно поставила? Она же ведь не виновата, что запачкалась.

Мама говорит:

— Да, она, конечно, не виновата, но всё-таки придётся её в одиночку стирать. А то у нас всё бельё синее станет. И вообще я думаю, что эту скатерть уже не отстираешь. Придётся, наверно, выкрасить её в синий цвет.

Девочки говорят:

— Ой, как красиво будет!

— Нет, — говорит мама, — я думаю, что это не очень красиво будет. Если бы это было действительно красиво, то, наверно, люди каждый бы день кляксы на скатерти ставили.

Потом говорит:

— Ну, хватит болтать, берите каждая по тряпке и идёмте пол мыть.

Девочки говорят:

— По-настоящему?

Мама говорит:

— А вы что думали? По-игрушечному вы уже вымыли, теперь давайте по-настоящему.

И вот девочки стали по-настоящему пол мыть.

Мама дала им каждой по уголку и говорит:

— Смотрите, как я мою, и вы тоже так мойте. Где вымыли, там по чистому не ходите... Луж на полу не оставляйте, а вытирайте досуха. А ну, раз-два — начали!..

Засучила мама рукава, подоткнула подол и пошла махать мокрой тряпкой. Да так ловко, так быстро, что девочки за ней еле успевают. И, конечно, у них так хорошо не выходит, как у мамы. Но всё-таки они стараются. Белочка даже на коленки встала, чтобы удобнее было.

Мама ей говорит:

— Белочка, ты бы ещё на живот легла. Если ты будешь так пачкаться, то нам придётся потом и тебя в корыте стирать.

Потом говорит:

— А ну, сбегай, пожалуйста, на кухню, посмотри, не кипит ли вода в бельевом баке.

Белочка говорит:

— А как же узнать, кипит она или не кипит?

Мама говорит:

— Если булькает — значит, кипит; если не булькает — значит, не вскипела ещё.

Белочка на кухню сбегала, прибегает:

— Мамочка, булькает, булькает!

Мама говорит:

— Не мамочка булькает, а вода, наверно, булькает? Тут мама из комнаты за чем-то вышла.

Белочка Тамарочке и говорит:

— Знаешь? А я апельсины видела!

Тамарочка говорит:

— В сетке, в которой мясо висит. Знаешь сколько? Целых три.

Тамарочка говорит:

— Да. Будут нам теперь апельсины. Дожидайся.

Тут мама приходит и говорит:

— А ну, поломойки, забирайте вёдра и тряпки — идём на кухню бельё стирать.

Девочки говорят:

— По-настоящему?

Мама говорит:

— Теперь вы всё будете делать по-настоящему.

И девочки, вместе с мамой, по-настоящему стирали бельё. Потом они его по-настоящему полоскали. По-настоящему выжимали. И по-настоящему вешали его на чердаке на верёвках сушиться.

А когда они кончили работать и вернулись домой, мама накормила их обедом. И никогда ещё в жизни они с таким удовольствием не ели, как в этот день. И суп ели, и кашу, и чёрный хлеб, посыпанный солью.

А когда они отобедали, мама принесла из кухни сетку и сказала:

— Ну, а теперь вы, пожалуй, можете получить каждая по апельсину.

Девочки говорят:

— А кому третий?

Мама говорит:

— Ах, вот как? Вы уже знаете, что и третий есть?

Девочки говорят:

— А третий, мамочка, знаешь кому? Третий — самый большой — тебе.

— Нет, доченьки, — сказала мама. — Спасибо. Мне хватит, пожалуй, и самого маленького. Ведь всё-таки вы сегодня в два раза больше, чем я, работали. Не правда ли? И пол два раза мыли. И скатерть два раза стирали...

Белочка говорит:

— Зато чернила только один раз пролили.

Мама говорит:

— Ну, знаешь, если бы вы два раза чернила пролили, я бы вас так наказала...

Белочка говорит:

— Да, а ведь ты же не наказала всё-таки?

Мама говорит:

— Погодите, может быть, ещё и накажу всё-таки.

Но девочки видят: нет, уж теперь не накажет, если раньше не наказала.

Обняли они свою маму, крепко расцеловали её, а потом подумали и выбрали ей — хоть не самый большой, а всё-таки самый лучший апельсин.

И правильно сделали.